"Юрий Перов. Прекрасная толстушка (Книга 1)" - читать интересную книгу автора

тревожило. Еще в вестибюле я галантерейно принял из ее рук красивый
полиэтиленовый пакет с рекламой какой - то
очень модной фирмы. Внутри я мельком заметил нечто завернутое в газету
"Вечерняя Москва". Пакет был тяжелый, будто в него засунули пару кирпичей.
Господи, обреченно подумал я, неужели и эта, такая красивая, ухоженная,
уверенная в себе женщина всего- навсего графоманка?
Каждому профессиональному писателю знакомо это чувство глухой,
тоскливой безысходности, когда вполне приличный с виду человек вдруг
меняется в лице и начинает торопливо и как-то по-воровски всучать тебе свою
рукопись, бормоча при этом, что ему от тебя ничего не надо, только одно
слово: стоит или не стоит продолжать...
А потом, когда ты, опрометчиво перелистав рукопись, из чистой
вежливости скажешь ему, что продолжать, безусловно, стоит, имея в виду, что
это занятие уж всяко лучше, чем пить водку и гонять в пьяном виде тещу, тут
же возникает следующий, уже совершенно запредельный вопрос о твоем
содействии в публикации сего шедевра. И печальнее всего бывает, когда это
твои родственники или добрые знакомые...
Надо сказать, что все худшие мои опасения тут же оправдались. Как-то
сама собой возникла многозначительная пауза, Мария проницательно улыбнулась
и сказала:
- Как вы давно уже догадались, в этом пакете рукопись. И в связи с ней
возникают определенные проблемы... - Она улыбнулась своими полными сочными
губами, однако в глазах сквозила озабоченность. - Я нахожусь сейчас в
положении Буриданова осла. Мне очень хочется опубликовать эту книгу - больше
того, я считаю это своим долгом, но я категорически не желаю, чтобы она хоть
каким-нибудь образом была связана с моим именем.
- В чем же тут проблема? - уныло пробормотал я. - Опубликуйте ее под
псевдонимом.
- Вы предлагаете мне пойти в издательство, так или иначе ввести в курс
дела десяток человек и надеяться при этом, что мое имя останется в тайне? -
с мягкой иронией спросила она.
- Тогда просто пошлите туда рукопись бандеролью, - вяло предложил я,
уже понимая, что обречен.
- Разве вы не знаете, как относятся в издательствах к так называемому
"самотеку"? - спросила она, проявляя определенное знание предмета. - Мне
хотелось познакомиться с вами и убедить вас, что я самый нормальный человек
и мало похожа на графоманку.
- Но почему вы обратились именно ко мне?
- Я уже говорила вам по телефону, что читала все, что вы написали. Мне
кажется, что вы скорее меня поймете, чем кто-либо другой. К тому же перед
публикацией рукопись обязательно потребует какой-то работы, и тут я доверяю
вам больше, чем другим.
- Разумеется, - пробормотал я и приподнял, как бы взвешивая, пакет,
стоявший на соседнем стуле, - каждая рукопись требует работы и, если б речь
шла о небольшой новелле, я с удовольствием посвятил бы ей день или два из
своего очень напряженного рабочего графика, но, судя по весу, работы здесь
на два-три месяца... Вы должны отчетливо понимать, что вы сейчас предлагаете
мне заняться вашими делами, отложив тем самым свою работу, которой я, между
прочим, кормлю семью...
Она хотела что-то возразить, но я жестом остановил ее и продолжал: