"Лео Перуц. Шведский всадник" - читать интересную книгу автора

закостенели от стужи, а уши ныли и уже теряли чувствительность под дырявым
платком, которым он обмотал себе голову. Шатаясь под напором бурана, он
мечтал уже не о подвигах и славе, а о теплых рукавицах, обшитых заячьим
мехом сапогах, ночлеге под чьей-нибудь крышей да конской попоне, которой
можно было бы укрыться на ночь...
Когда они выбрались из леса, уже рассвело. На продутых ветром полях,
лугах и болотах лежал тонкий слой снега. В бледном утреннем свете мимо них
пронеслась стая куропаток. Там и сям дрожали на ветру одинокие голые березы.
А с востока приближалась белая колеблющаяся стена тумана, скрывавшая за
своей зыбкой пеленой деревни, дворы, луга, пашни и новые леса.
Вор искал убежище, в котором им можно было бы отсидеться до темноты, но
как на грех вблизи не было ни домика, ни сарая, ни рва, ни какого-нибудь
другого защищенного деревьями или кустарником места. Зато он увидел нечто
другое - и сразу же склонился к земле, чтобы получше присмотреться.
Снег был изрыт лошадиными копытами - тут останавливался отряд конницы.
По следам, оставленным в снегу прикладами мушкетов и шанцевыми
инструментами, опытный глаз бродяги мигом определил, что это были драгуны.
Они развели здесь костер, немного погрелись, а потом двинулись дальше.
Четверо поскакали на север, а трое - на восток.
Значит, это были разъезды. За кем они гонятся? Все еще стоя на коленях
у следов, вор бросил быстрый взгляд на спутника, который трясся от стужи,
сидя на верстовом камне у обочины проселка. Увидев, как жалко тот выглядит,
вор решил не говорить парню ни слова о драгунах, чтобы не отнять у него
остатки мужества.
Однако Христиан фон Торнефельд почувствовал устремленный на него
взгляд. Он открыл глаза и принялся ожесточенно растирать застывшие руки.
- Что ты там нашел? - слезливым голосом спросил он. - Если это репа или
кочан капусты, то давай делиться, как уговорились! Мы же клялись во всем
быть заодно. Что найдет один - поделит с другим, помнишь? Как только я
доберусь до кузена...
- Да помилуй Бог, ничего я не нашел! - побожился вор. - Как тут найдешь
репу, когда поле засеяно озимой рожью? Я просто хотел посмотреть, какая тут
у них земля.
Они говорили по-шведски, так как вор родился в Поммерне и работал там
на шведского помещика. Чтобы развеять подозрения своего спутника, он вытащил
из-под взрытою драгунами снега комок мерзлой земли и размял его в ладонях.
- Хорошая земля! - сказал он, снова трогаясь в путь. - Красная глина,
из какой Бог создал Адама. Она может родить по полторы копны с ведра семян.
В эту минуту в нем пробудился крестьянин. В молодости ему немало
довелось походить за плугом, и он хорошо знал, как надо обращаться с землей.
- Полторы копны, - повторил он. - Но, сдается мне, здешние хозяева
держат плохого управителя и ленивых батраков. Ты только посмотри, что у них
тут творится! Озимые посеяли чересчур поздно. Мороз ударил, борона уже плохо
брала землю, вот семена и повымерзли.
Но Торнефельд уже не слушал его. Он брел следом, постанывая и
покряхтывая от боли в стертых до крови ногах.
- Хороших работников, таких, чтобы умели пахать, боронить и сеять, в
этом краю найти нетрудно, - рассуждал вор далее. - Я думаю, хозяева просто
скупятся по мелочам и нанимают лодырей, которые ни к чему не пригодны. Пашня
для зимнего посева всегда должна немного повышаться к середине участка -