"Лео Перуц. Маркиз де Боливар " - читать интересную книгу автора

маркиз. - И в купель при святом крещении опустил его я. Но он был
своевольным с рождения, непостоянным, как тень на стене. Да подарит ему Бог
вечное пристанище...
- Дьявол в аду даст ему пристанище, изменнику! - злобно вскричал
Дубильная Бочка.
- Аминь! - закончил английский капитан, и было непонятно, относилось ли
это к молитве маркиза или к проклятию полковника...
Маркиз подошел к иконе и склонился перед нею до земли. Оба испанца,
которые молились рядом, подвинулись, освободив ему место.
- Я-то, правда, - обратился Дубильная Бочка к англичанину, - не могу
похвалиться знатной родней. Мать у меня была горничной, а отец чинил сапоги,
зато я служу моему королю и святой церкви - не всем же людям быть
дворянами...
- Боже, ты ведаешь, что мы - бедные люди - не умеем прожить без
греха! - молился маркиз.
- Наша высшая знать, имейте в виду, капитан, - горько и зло усмехаясь,
продолжал Сарачо, - тот же герцог Инфантадо, маркиз Вильяфранка, оба графа
Оргаса - отец с сыном, герцог де Альбукерке - все они смылись в Байонну и
присягнули королю Хосе[6].
- Не позабудь, о Боже, что и два твоих апостола стали - один
предателем, а другой - трусом! - слышалась вновь молитва маркиза.
- Да, наши гордые гранды первыми побежали в Байонну продавать свою
честь за покой и французское золото... А почему бы и нет? Или луидоры
отчеканены из худшего золота, чем наши дублоны?
- Святой Август был в юности развратен, но Ты простил его. Слышишь
меня, Боже? Сам Павел был гонителем церкви, а Матфей был мытарем и грабил
бедняков, святой Петр ложно поклялся Тебе отдать душу свою за Тебя, но Ты
помиловал их... Слышишь меня, Боже? - в отчаянии взывал старый маркиз.
- Но они не уйдут от наказания ни на земле, ни в вечности! Они погубили
свои души, ад ждет их - с огнем, искрами, огонь сверху и снизу, и вокруг,
огонь вечный! - злобно ликовал полковник.
- Смилуйся, Господи, помилуй недостойного и даруй ему Твой вечный свет!
Лейтенант Рон с удивлением и страхом прислушивался к обрывкам этой
страстной молитвы. Не было в тоне маркиза смирения перед Богом, он говорил
гневно, почти угрожающе: это было скорее заклинание, чем молитва, старик
словно диктовал Богу свою волю...
Потом маркиз поднялся с земли, подошел к костру. Лоб его избороздили
морщинки, незаметные прежде, а в глазах - даже на расстоянии Рон уловил
это - горел гневный огонь.
Дубильная Бочка отреагировал так, словно он удивлен, что старик еще
здесь.
- Господин маркиз, - сказал он, - уже поздно, и если вам угодно завтра
поутру приветствовать в своем доме французского командира...
- Довольно! - рявкнул маркиз. Его лицо стало еще страшнее прежнего.
Дубильная Бочка сразу умолк. Оба стояли лицом к лицу, не двигаясь. Только их
тени плясали в отсветах костра, и лейтенанту в его лихорадочном жару
казалось, будто ненависть и дикая жажда борьбы обоих перелились в их тени.
Сторожевые посты вновь подняли шум, и вскоре к огню подошел еще один
человек из леса. Едва завидев его, Дубильная Бочка сразу оторвался от
маркиза.