"Ник Перумов. Империя превыше всего" - читать интересную книгу автора

Света. Посверкивают старомодные круглые очки в архаичной
металлической оправе. Пальцы судорожно мнут кружевные манжеты чёрного
строгого платья - сестру явно выдернули с какого-то собрания.
Ларион. Ну, он ещё мальчишка. Хотя взгляд уже как у настоящего
волчонка.
Остальные - мелкота. Александр, Людмила, Виктор и младшая Танюшка.
Они ещё школьники.
Я вошёл последним. Полученная утром записка гласила, что семья
собирается в пять, и я не опоздал - но, похоже, остальные успели раньше.
Может, их и созывали пораньше?...
Никто не взглянул на меня. Даже отец.
Он заговорил, по-прежнему упорно не отрывая глаз от скатерти, словно
надеялся разглядеть там невесть что.
- Я взял на себя труд проинформировать остальных о твоём решении.
Я попытался как можно более независимо пожать плечами.
- Может, с этим стоило бы подождать, отец?
Я хотел, чтобы мой голос звучал твёрдо и уверенно, но, увы, не
получилось. С моим отцом, когда он в гневе, так запросто не поговоришь.
- Нет, - на сей раз отец поднял глаза. Глаза у него казались белыми
от бешенства. - Нечего ждать и тянуть. Ты опозорил всю семью. Всех нас.
Говорю это не для тебя - тебе уже ничего не поможет и тебя ничем не
исправишь. Говорю для остальных, надеясь, что смогу прибавить им хоть
немного ума и понимания.
- Что это за спектакль, отец? - Я слегка возвысил голос. - Даже если
тебе не нравится моё решение...
- Твоё решение?! - взревел он. - Предательство - это твоё решение?!
Идти на службу к этим... этим... - отец потряс кулаком, не находя,
наверное, слов.
- Мы граждане Империи, отец. Новый Крым подписал договор. Ты забыл,
что там и твоя подпись?...
- Неужели ты думаешь, что мы хоть на минуту смиримся?! Если бы мы
тогда его не подписали, на месте Севастополя осталась бы радиоактивная
пустыня. И ни тебя, ни твоих братьев и сестёр - никого не осталось бы в
живых!
Я не нашёл ничего лучшего, как пожать плечами. Поймал краем глаза
взгляд Танюшки - голубые глаза стали похожи на озёра от застывших в них
слез.
Мама сидела, по-прежнему не шевелясь. И молча смотрела перед собой на
сверкающе-пустую тарелку. Сегодня в ход пошёл "торжественный" сервиз,
который у нас доставали только в особенных случаях: дни рождения,
Рождество и так далее...
Сегодня, значит, тоже "особый случай".
Отец перевёл дыхание. Схватил графин с водой, налил в хрустальный
бокал, шумно выпил. Впечатал бокал в стол, вновь поднял на меня глаза, и
я вновь не выдержал его взгляда.
- Мы решили, - на скулах отца заиграли желваки. В свои сорок пять (я
появился у них рано, когда маме было всего восемнадцать, а отцу - на два
года больше) он выглядел очень внушительно. Никогда не занимался
накачиванием мускулов, а завяжет узлом любого культуро-каратиста.
- Мы решили, что тебе здесь больше места нет.