"Ник Перумов. Выпарь железо из крови..." - читать интересную книгу автора

"начаться". Потому что чего тут решать - с повергнувшими тебя в адские
бездны надо драться, и драться насмерть. Невольно ей хотелось сделать
Сатану еще более дерзким, чем даже у великого Джона Мильтона.
Но, пусть неуклюжий, пусть даже где-то неверный - но зато ее
собственный вольный перевод великих строчек греет душу куда больше
математически правильных и выверенных строф чужого пера. Великих надо
читать в оригинале - даже твои ошибки дадут тебе больше, чем вложенная
посторонним истина.
Подобно тому, как сейчас эту истину вкладывают в целую страну. Она
читала и читала, забыв о времени. Мильтоновский "Paradise lost" можно
перечитывать бесконечно. И всякий раз ты отыщешь что-нибудь новенькое.
Как, впрочем, и Спенсера, "Королеву волшебной страны", но там требуется
крепкое знание староанглийского.
Очнулась она только когда заспанный проводник потащился по коридору
будить нескольких фермеров и лесных рабочих, что сходили в Теребутенце -
последней крупной станцией перед Кипренью. Соня принялась расталкивать
спутников.
Парни, как всегда, вскочили мгновенно и бесшумно - школа все-таки
сказывалась; Машка же, тоже как всегда, принялась браниться, посылать всех
куда подальше и грозиться всякими непечатными словами, коих в ее арсенале
содердалось великое множество. Эх, если б их на патроны обменять...
Получилось бы выгодно даже по курсу один к десяти.
Одевались, обувались, меняя кроссовки на сапоги. По здешним болотам
не разгуляешься даже в августе после не слишком богатого дождями лета.
...Поезд остановились довольно скоро. Проводник не показывался, но
дверь оказалась отперта. Соня быстро высунулась наружу - темно, не видно
ни зги, только вдалеке - одинокий фонарь. Черт его знает, как должны
выглядеть эта Кипрень, может, так и надо? Она спрыгнула на гравий.
Пусто-то как! И не видать даже никого из сопровождающих поезд вояк -
по инструкции, обязаны выходить с мощными фонарями, следить, чтобы не
случилось бы никаких эксцессов. Но, видать, Кипрень эта настолько мелка,
что ее сочли недостойной даже взгляда славного рейнджера из 82-й
воздушно-десантной.
...Едва успели сбросить рюкзаки и спрыгнуть сами - ни о каких
платформах тут и речи не было - как поезд тронулся. Проводив глазами
исчезнувший вдали красный огонь последнего вагона, Соня вздохнула с
облегчением. Здесь, в глуши, максимум с чем они могли столкнуться - пара
поселковых (то же, что и городовые), только еще ленивее и безалабернее. На
подполье им плевать с высокой лампочки. Это, конечно, не угроза.
- Х-холодно, йомть, - пожаловалась Машка, застегивая штормовку и
натягивая капюшон. Машка вечно или мерзла, или умирала от жары, в
зависимости от времени года, и середины не признавала.
- Веди, Соня, - серьезно сказал Костик. В отличие от других, он уже
успел взгромоздить рюкзак на плечи.
Веди. Легко сказать. А вот что делать, когда тут единственный фонарь,
да еще и где-то у черта на куличиках?
В руках Мишани засветился фонарь. Хороший фонарь, трофейный. Луч
побежал по подступившим совсем близко к полотну лесу, по кустам,
покосившейся, серой от дождей дощатой будке возле переезда - полузаросшая
лесная дорога таранила тут рельсовое полотно, тяжело переваливалось через