"Аркадий Алексеевич Первенцев. Валька с торпедной 'девятки' " - читать интересную книгу автора

...Наступили трудные дни. Бригада подтянулась ближе к фронту. На все
боевые задания неизменно выходил вместе со всем экипажем и Валька. Скоро он
освоил пулемет, стал изучать сложное моторное хозяйство. Он стоял у штурвала
вместе с командиром и наблюдал, каким образом повинуется воле человека
корабль, какая связь между лейтенантом и Белошапкой и Сизовым. Иногда, в
открытом море, командир глазами приглашал мальчишку положить руки на
штурвал, указывал ему, что нужно делать, чтобы катер слушался его, и детские
руки постепенно привыкли к механизму управления.
- С него будет толк, - говорил Балашев. - Вырастим доброго
черноморца...
При подходе к базе для Вальки начинались мучения. Нужно было забираться
в тесный моторный отсек и там, прижавшись к Сизову и Белошапке, наблюдать,
как по различным трубкам и приспособлениям несется бензин, с шумом сгорает и
превращается в ту страшно стремительную силу, которая мчит катер по слову
приказа.
Конечно, все на базе знали, что Валька живет на "девятке", и относились
к этому снисходительно и даже с насмешкой. Слишком все рассчитано было на
торпедном катере, каждый сантиметр места, каждый грамм веса, чтобы
обзаводиться лишним человеком, тем более мальчишкой. "Оставляйте шкерта на
берегу, - говорили экипажу "девятки", - пока вы в море, гляди, он бы тут
картошки начистил, рыбы наловил". Но оставаться на берегу чистить картошку и
ловить рыбу Валька считал для себя оскорблением. Он слишком полюбил море,
которое подчинялось их вездесущему и быстроходному суденышку, чтобы
смириться со спокойной сухопутной жизнью. Катера обычно несли ночную
дозорную службу, охраняя важную коммуникацию. Сюда, с наступлением сумерек,
в засады приходили вражеские торпедные катера и на фоне берегов
располагались в кильватерной колонне. Катера противника всегда приходили
группами от четырех до двенадцати единиц. Очень трудно разобрать темные
катера на фоне таких же темных крутых берегов. Здесь нужно было не только
острое зрение, но и опытный глаз, умевший разбираться в изменении цветных
пятен побережья. Валька помогал в наблюдении. Словно какие-то природные
инстинкты помогали Вальке раньше всех обнаружить противника.
Выйдя однажды в дозор в составе двух катеров, при ведущей "девятке",
Валька первым заметил на темном горизонте силуэты неприятельских кораблей.
Катера прошли засаду, остановились с заведенными моторами в десяти примерно
кабельтовых от береговой черты.
Проверив наблюдение мальчишки, боцман сообщил Балашеву, а тот, передав
по радио на базу об обнаружении противника, решил его атаковать. Это был
первый морской бой Вальки. Ему казалось безумием идти в атаку двумя катерами
против двенадцати. Но Балашев мчался вперед, туда, где были корабли
противника. С небольшой дистанции оба катера открыли сильный огонь. Глухой
непрерывный стук пулеметов, рев моторов и шипение бурунов, вздымающихся по
бортам катера, совершенно ошеломили мальчишку. На него никто не обращал
внимания. Он теперь и в самом деле был лишним человеком на катере. Каждый
занимался своим делом. Крутые повороты корабля он часто принимал за гибель и
побледневшими губами шептал слова прощания с близкими ему людьми: "Прощайте,
товарищ командир, прощайте, товарищ главстаршина, прощайте, Белошапка и
Сизов". Валька чувствовал - по ним тоже ведется огонь, он слышал разрывы
снарядов, видел столбы, узкие и быстрые, моментально пропадавшие за ними.
Потом катер развернулся левым бортом и полетел к берегу.