"Антон Первушин. Миротворцы ("Приключения Ефима Князева")" - читать интересную книгу автора

Федорович и сам не одобрял своей склонности, но никакого другого средства
унять боль не знал, врачам не доверял и только кивал понуро на любое
замечание сестры.
Вот и в ясный день десятого августа одна тысяча девятьсот девяносто
шестого года он употребил под сухую корку литр "Столичной" Ветрогорского
разлива и с утра пребывал в бла-женном состоянии невменяемости, когда нет ни
боли, ни страха перед ее новым и скорым при-ходом. В ярком луче света,
проникавшем сквозь щель между прикрытыми на окне занавесками, кружились
мелкие пылинки; Заку казалось, что он способен одновременно различать и
фикси-ровать каждую из их великого множества, а пол чуть покачивался в ритм
неспешным ударам сердца; Зак улыбался и добродушно подмигивал своему
отражению в коричневой глубине по-лированного серванта.
Анастасия Федоровна открыла дверь своим ключом. И сразу прошла в
комнату. Улыбка на лице Зака несколько увяла; он приготовился услышать
стандартный набор упреков по пол-ному списку, начиная с дежурной фразы: "Ну
что, опять напился?". Но обманулся в своих ожи-даниях.
- Сережа! - закричала она с порога. - Сережа, помоги!
Зак поднял голову. И не то чтобы сразу протрезвел, но из состояния
медитативной со-зерцательности вышел:
- Что опять... кх-х... стряслось?
- Володю бьют!
- Садись, - приказал сестре Зак. - Садись и рассказывай.
Сбиваясь и глотая слезы, Анастасия Федоровна рассказала, что в
последнее время ее единственный сын и родной племянник Зака, Володя, парень
шестнадцати лет от роду, стал возвращаться домой в синяках. На расспросы он
или говорил, что оступился где-то и упал ("Старая, как мир, байка", отметил
Зак.), или ничего не говорил вообще, повергая тем самым несчастную Анастасию
Федоровну в еще большее расстройство. Она, конечно, не являлась настолько
глупой клушей, чтобы не понять смысла происходящего, но прямых доказательств
того, что Володю избивают у нее до сих пор не было, да и кто конкретно этим
занимается вы-яснить до времени не удалось, но вот вчера только соседки
сказали, что видели, как Володю остановили вечером трое парней из дворовой
компании, шпана и оболтусы, надавали оплеух и отобрали мелочь - проходу
совсем ему не дают; а до участкового не дозвониться, занятой и пропойца; ты
уж помоги, Сережа, на тебя только и надеюсь...
Сергей Федорович кашлянул и встал из продавленного кресла. Задел ногой
пустую бу-тылку; она покатилась, звеня, в угол. Покачиваясь и помогая себе
тростью, Зак направился в ванную комнату, где до упора открыл кран и,
дождавшись, когда вода в хлещущей струе станет до невыносимого холодной,
почти ледяной, сунул под нее голову. Потом, сопя и отхаркиваясь, высушил
волосы полотенцем, окликнул сквозь дверь сестру:
- Так что Володька-то - молчит?
- Молчит, - вздохнула Анастасия Федоровна. - Ни словечка не выпытать.
- Молодец, - одобрил Зак. - Настоящий мужик растет.
- Дурак он растет! - заявила сестра безапелляционно. - Они ж его
покалечат!
- Небось не покалечат, - проворчал Зак, выходя из ванной. - Ну что,
пойдем разбе-ремся?

2.