"Антон Первушин. Миротворцы ("Приключения Ефима Князева")" - читать интересную книгу автора

молитва. Брат Мефодий брал в руки псалтырь и начинал глубоким басом:
- "Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути
грешных, и не сидит в собрании развратителей..."
Потом, по окончании молитвы, брат Мефодий отбирал себе наряд и удалялся
во главе его на кухню (наряд провожали завистливыми взглядами там легче), а
на плацу появлялся брат Василий. Этого второго, тоже по своему
примечательного персонажа, Володя недолюбли-вал. Сам не мог понять, почему,
но недолюбливал. При этом видел, что лучшего педагога-тренера вряд ли
сыщешь. Хоть в Ветрогорске, хоть в Москве.
Брата Василия даже слепой не принял бы за монаха. Широкий, почти
квадратный, креп-кий до неимоверности, всегда гладко выбритый и коротко
подстриженный, всегда в поношенной "афганке", перепоясанной армейским
ремнем, всегда - в стоптанных кожаных сапогах. По поведению, по выправке, по
хорошо поставленному командирскому голосу - типичный офи-цер. Причем,
толковый офицер.
И вот этот самый педагог-тренер и толковый офицер выходил после молитвы
на плац, и начиналось такое, о чем и впоследствии Володя вспоминал с
содроганием.
- Всем лечь! - ни словом, ни жестом не поприветствовав мальчишек,
приказывал брат Василий.
И те - где кто стоял - не глядя, асфальт ли под ногами или лужа с не
успевшими рас-таять льдинками, падают в позицию "лежа".
- Для начала - двадцать отжиманий, - отдавал новый приказ брат
Василий. - И раз, и два, и раз, и два, - задавал он ритм, прохаживаясь по
плацу вдоль шеренги отжимающихся мальчишек. - И раз, и два, и раз, и два...
Эй ты, белобрысый, подтяни живот! Рыжий, задницу не задирай! И раз, и два...
Так, молодцы, еще двадцать! И раз...
В первый день Володя сумел отжаться только двадцать четыре раза, потом
остановился и попытался сесть. И тут же схлопотал носком сапога под ребра;
брат Василий его не ударил - так, легонько пнул: "Команды встать не было,
мальчик мой". Володя ткнулся носом в ас-фальт, задыхаясь от обиды. Совсем не
так представлял он себе служение Господу. Но ребята, приехавшие раньше (а с
ними - Пашка и Димыч), не роптали, и Володе тоже ничего другого не
оставалось, как терпеть.
После отжиманий брат Василий поднимал мальчишек и гнал их по периметру
лагеря - кругов десять-двенадцать. И только потом давал пятнадцать минут на
умывание и приведение себя в порядок перед завтраком.
В первый день очумелый от такого напора Володя спросил у друга Пашки,
когда они, ед-ва волоча ноги и пошатываясь после пробежки, шли в сторону
санитарного бокса:
- Здесь чего, всегда так?
- Это только начало, - мрачно отвечал друг Пашка.
Лучше бы Володя не спрашивал. После постного завтрака: гречневая каша,
ржаной хлеб, чай без сахара - снова объявили построение. Дальнейшее Володя
запомнил плохо. То, что он сумел дожить до вечера и не сломаться (как
морально, так и физически), можно было объяс-нить только божьим
заступничеством.
И то же самое было во второй день, и на третий день, и на четвертый...
Впрочем, очень скоро изнуряющие тренировки начали давать результат. К
концу недели Володя уже мог отжаться пятьдесят раз, без особого напряга