"Антон Первушин. Миротворцы ("Приключения Ефима Князева")" - читать интересную книгу автора

превозмочь через Того, Кто дает мне силу". Однако в сле-пом служении мало
проку; кроме сердца должны быть открыты и ваши глаза. Поэтому с зав-трашнего
дня вы начнете осваивать науку служения Господу. Это однако будет не наука
возне-сения молитв, и не наука богословия - пусть этим занимаются
церковники. Наша наука - быть мечом Господа; мечом, карающим нечестивцев и
отступников, дабы приблизилось Царст-вие Небесное на Земле. Брат Василий, -
жест в сторону широко ухмыляющегося педагога-тренера, будет преподавать вам
науку владения оружием. Вы изучите как традиционные, так и современные виды
вооружений, равно овладеете мечом и автоматом, фехтованием и стрельбой по
движущимся мишеням. Времени у вас мало, поэтому курс подготовки будет очень
и очень интенсивным. Но вы справитесь, ибо сказано: "Трудящемуся земледельцу
первому должно вкусить от плодов".
Наставник сделал паузу, чтобы все прониклись глубиной библейской
цитаты, затем про-возгласил:
- А теперь помолимся, братья!
Наставнику, в отличие от брата Мефодия, псалтырь не требовался: Книгу
он знал наи-зусть, и поэтому практически без перехода начал:
- "Господи! как умножились враги мои! Многие восстают на меня; многие
говорят душе моей: "нет ему спасения в Боге". Но Ты, Господи, щит предо
мною, слава моя, и Ты возносишь голову мою. Гласом моим взываю ко Господу, и
Он слышит меня со святой горы Своей. Ложусь я, сплю и встаю, ибо Господь
защищает меня. Не убоюсь тем народа, которые со всех сторон ополчились на
меня. Восстань, Господи! спаси меня, Боже мой! ибо Ты поражаешь в ланиту
всех врагов моих; сокрушаешь зубы нечестивых. От Господа спасение. Над
народом Твоим благословение Твое..."
И мальчишки с восторгом подхватили молитву, потому что искренне верили
Наставнику и слову божьему, и верили, что впереди, за всеми этими муками на
плацу и полосе препятствий, их ждет светлое почетное будущее, где они будут
не просто "школьниками призывного возрас-та", а людьми значительными,
умелыми, имеющими право распоряжаться чужой судьбой.
После вечерней молитвы Наставник уехал в город, а мальчишек ждала баня.
До того они обходились холодным душем в санитарном блоке, но в этот раз брат
Мефодий послал парочку ребят (ими оказались Володя и друг Димыч) из наряда в
маленький домик, что стоял на отшибе лагеря у естественного спуска к реке, и
велел все в домике помыть, натопить печь, нарезать березовых веток для
веников, вообще привести баню в соответствие. И сам лично проконтро-лировал.
Помещение парной было небольшим, поэтому мальчишки парились по очереди,
группа-ми по шесть человек. Сорок на шесть не делится, поэтому последний
заход сделали четверо из наряда, в том числе и сами умаявшиеся истопники.
Присоединился к ним и брат Василий.
- Напотели-то! - зарокотал он с веселым возмущением. - Сушить надо,
мальчики! Надеюсь, никто не против?
Никто, естественно, не возразил, и "добрый" брат Василий выгнал
раздетых послушников на свежий воздух. И впустил только, когда эти четверо
успели уже посинеть.
- Ну давайте, давайте, мальчики мои, - приговаривал он, похлопывая
ребят по голым холодным спинам.
Володе это внезапное дружелюбие брата Василия не понравилось даже
больше его рас-четливых издевательств: что-то было не так - в интонации, с
которой он произносил: "Давай-те, мальчики мои", в этих вроде бы невинных