"Антон Первушин. Миротворцы ("Приключения Ефима Князева")" - читать интересную книгу автора

жестах, во взгляде брата Василия, даже в его масляной улыбке. Тем не менее,
Володя вместе со всеми вошел в парилку и разместился на одной из полок.
О, русская баня! О тебе рассказано в романах и анекдотах, ты воспета в
поэмах и час-тушках, о тебе сняты художественные фильмы и документальные
хроники - но разве в силах бумага, рифма или кинокадр передать то состояние
очищения (и телесного, и духовного), кото-рое можно найти только с тобой и в
тебе? Какими образами, какими эпитетами, в каких метафо-рах или аллегориях
описать сопроникновение человека и мира, рождающееся в атмосфере бешеного
теплоперепада и исступленного самоизтязания? И неужели суть мира это боль и
жар, и только в них содержатся отзвуки истинного наслаждения? Нет, никак не
описать, остает-ся только воскликнуть: о, русская баня!
Брат Василий оказался знатоком не только русской бани, но и различных
тонкостей, свя-занных с самим процессом. Воду на каменку он лил по особой
системе, выверяя время и ин-тенсивность парообразования с той же
скрупулезностью, с какой насыпал песок в ненавистные пояса. При этом
дружелюбно советовал послушникам, как им лучше разместиться на скамьях,
чтобы получить максимум удовольствия, каким боком повернуться и на какой
высоте относи-тельно уровня пола сесть. Потом предложил "полежать под
веничком". Володя рискнул согла-ситься на его предложение первым и очень
скоро понял, что да, и в этом (вроде бы простом) деле брат Василий
исключительный мастер. Подобный ощущений Володя не испытывал ни до, ни
после.
Сначала брат Василий только играл вениками над кожей, ловко управляясь
с волнами сухого и влажного жара, и только когда тело Володи под
воздействием этого неконтактного массажа должным образом расслабилось,
пошел-пошел-пошел хлестать от затылка к щико-лоткам и обратно - успевай дух
переводить. Вся процедура заняла минут пять, но еще на ми-нутку брат Василий
задержал Володю в парной, отбросив веники и проведя сильными и шер-шавыми,
как наждак, ладонями по телу послушника, стирая пот, приставшие листья и
разминая мускулы. Потом сказал:
- Ну давай беги, мальчик мой. Только сразу в реку - слышишь?
Володя выскочил из бани и с разбегу плюхнулся в ледяную воду. Контраст
был настоль-ко силен, что на секунду замерло сердце, но вовремя спохватилось
и застучало громко и быст-ро. Володя отдышался и полез на берег.
Когда он уже сидел на скамейке в предбаннике, из парной выбежал, щлепая
по полу бо-сыми мокрыми пятками, послушник по имени Сережа. И тоже,
окунувшись, вернулся в пред-банник. За ним - еще один. И через некоторое
время появился наконец друг Димыч. В отличие от других ребят он не
устремился к выходу, боясь потерять накопленное тепло раньше пред-писанного
процессом; он шел, приволакивая правую ногу и как-то неуверенно оглядываясь
на дверь парной. Дошел до скамейки и тяжело опустился на нее.
- Ты чего? - удивленно спросил у него Володя. - В Ворону сигать не
будешь?
- Не буду, - друг Димыч устало отмахнулся. - Надоело.
- Случилось чего? - не отставал Володя.
- Ничего не случилось, - друг Димыч смотрел в пол. - Не хочу и все!
- Какой-то ты...
- Не твое дело, - отрезал Димыч и взял в руки полотенце.
Еще через минуту предбанник проскочил распаренный и красный, как рак,
брат Василий. С уханьем вывалился наружу и заорал благим матом, погружаясь в