"Богдан Петецкий. Зоны нейтрализации" - читать интересную книгу автора

кто я есть. Я ощущал уравновешенную, пружинистую силу собственного тела,
которое за годы тренировок превратили в идеальный инструмент, почти
идеальное оружие.
Аппаратура психотрона размещалась в главном корпусе централи, на
вершине пологого холма, носящего название "колокольня". Может, там когда то
стояла церковь. Или какая-нибудь сторожевая башня. В любом случае, название
холма всегда ассоциировалось у меня с летним воскресным полднем и протяжным
звуком колоколов, плывущим над безлюдными пустошами. Что самое забавное,
радиус действия аппаратуры ограничивался тридцатью километрами. Немного
больше, чем мог бы при благоприятных условиях доноситься звук колоколов с
этого холма. Если на нем действительно стояла когда-нибудь колокольня.
Вне зоны психотрона оставались соединенные с личной корректирующей
аппаратурой гомеостаты и диагностические контуры. Они в любой ситуации
обеспечивали нам автономность нервной системы и информировали обо всем, что
происходит в организме, хотим мы того или нет.

Эскалатор взбежал в пустой подземный зал, формой напоминающий огромную
бочку. В идущей кругом стене светились кабины лифтов. Я сошел на мягкое
покрытие и, не слыша собственных шагов, направился к входу. Сразу за мной
торопилась пара ребят, напоминающих полупотрошенных цыплят в своих
тоненьких, прозрачных скафандрах. Пилоты. На головах у них были только
антенные сетки, словно сотканные из паутины. Только сейчас они заметили, с
кем имеют дело. Я подумал, они ноги себе переломают, так быстро пилоты
устремились к соседнему лифту. Но уже давно прошло время, когда меня это
забавляло или даже вызывало неприязнь.
Ведущая на поверхность лестница находилась в движении. Они снова
оказались передо мной. Потом один из них, пониже, повернулся и скользнул
взглядом по эмблеме на моем левом рукаве. Его лицо потемнело, он приподнялся
на цыпочки и сказал что-то другому на ухо. Потом они оба сделали несколько
шагов вперед, хотя лестница двигалась достаточно быстро. Пилоты. Даже они.
Лестница остановилась в нескольких метрах от стартового причала
орбитального парома. У входа на трап стоял толстяк ненамного ниже меня
ростом, в элегантной фуражке и серебряном скафандре. Он выглядел как
карикатура на рыбьего короля из старинных книжек для детей. Я подал ему
жетончик. Он принял его осторожно, словно боялся покалечить, невнимательно
оглядел и воззрился на меня с выражением искреннего непонимания.
- Билет? - буркнул он.
- Похоже на то, - тихо ответил я, глядя прямо перед собой. - Что-нибудь
не так?
Он отреагировал немедленно.
- Разумеется... - пробормотал он, - все в порядке. Вы могли ехать
непосредственным, прямо на причал, - быстро заговорил он более чем вежливым
тоном. Это была та вежливость, которая оказывается профессору, которого не
любят, но которому предстоит сдавать экзамен.
Я не стал ему отвечать. Бой. Еще один реликт туристической эпохи.
Разумеется, я мог ехать прямо на причал. Я мог опуститься в ракетотакси
прямо возле трапа и подняться на паром без единого слова. Ради пользы делу я
мог все. Как и любой из нас. Нас была только тысяча на пару сот миллиардов
людишек. Скажем, почти все. А то, чего я не мог, мне бы и так никогда в
голову не пришло. И что из этого? Тем более мне позволительно вести себя как