"Богдан Петецкий. Зоны нейтрализации" - читать интересную книгу автора Она кивнула.
- Все время в Будорусе? - Да. Пишет... - она заколебалась. - Когда он улетел? Она внимательно посмотрела на меня. Но без удивления, что я спрашиваю. Скорее, как бы несерьезно. - Примерно семь лет назад... - ответила она. Меня что-то толкнуло. Я сделал безразличное лицо. - Как он с тобой контактирует? Головидение? - Нет... пишет. Открытым кодом. Так, значит. Разумеется, это могло ничего не означать. Или же - слишком много. Если на минуту задуматься... - Я хотел бы кое о чем спросить тебя, - быстро сказал я. - Можешь назвать это консультацией. - О чем-нибудь насчет Устера? - она нахмурила брови. - Нет. Или точнее, ровно настолько, насколько это касается любого из нас. Меня интересует не то, что ты знаешь, а то только, что ты чувствуешь. - Я не чувствую ничего такого... - Послушай, - перебил я ее. - Я думаю о том, что происходило сто лет назад. О голоде, психозах, постоянных конфликтах, словом, обо всем том, что вы, историки, называете кризисом цивилизации. Двадцать первый век. Сто лет... Вроде бы, изрядно. А если не достаточно долго? Видишь ли, ни один из нас не может даже в приближении представить обстоятельства, в которых нам предстоит действовать. Для меня вопрос этот вполне конкретный. В самом ли деле то - теперь только прошлое? Не могло бы оно ожить в благоприятных добавил я с нажимом. Она ответила не сразу. Подозрительно рассматривала меня. Словно боялась чего-то. - И ты говоришь, что ты машина, - наконец заговорила она негромко. - На это тебе никто не ответит. Может быть, через следующие сто лет. Но, - она заколебалась, - будь со мной честным. Ты сказал это в связи с Устером. Почему? Она делала что могла, чтобы справиться с голосом. Я мог себя поздравить. Сам себя загнал в угол. Я не думал об Устере. Я ей так и сказал об этом. Иное дело, поверила ли она мне. Она, вроде бы, боялась, что я неожиданно обнаружил в себе этакую неприязнь к нему или же, быть может, зависть. Только теперь у меня перед глазами появилось лицо Устера. Разумеется, и речи не могло быть о каких-либо неприязненных чувствах. Чепуха. Одно дело неприязнь, и другое дело - беспокойство. Или, хотя бы, любопытство. Семь лет. Ровно столько, чтобы... хватит об этом. Пока. Достаточно страху я на нее нагнал. Я поднялся. - Все Устер, да Устер, - буркнул я. - Словно в песенке. Мне пора. Я подошел к ней. Она встала, потягиваясь, и протянула мне руку. На мгновение задержала пальцами мою ладонь, словно прося о чем-то. - Передать ему что-нибудь? - спросил я, уже в открытых дверях. Она помотала головой. - Ал... - она замолчала. |
|
|