"Людмила Петрановская. 9 мая или Война как травма " - читать интересную книгу автора

можем помочь им прямо сейчас?" и помощь действительно усилилась. Не знаю,
правда это или нет, но это нормальная реакция: чем я могу помочь прямо
сейчас? Больше ничего не сделаешь. На поле боя, под обстрелом никто не будет
доставать пулю и зашивать рану, повязку сверху - и все, до госпиталя. Или
дотянешь, или нет. То же самое с душевной травмой.
И только потом, когда прямая угроза позади, начинается собственно
процесс проживания травмы. Вот здесь происходили очень важные и интересные
вещи.
Все знают про Парад Победы, но не все знают, что никакого Дня Победы в
первые годы после войны не было. Сталин лично запретил его праздновать.
Никаких парадов, никаких салютов, никаких цветов ветеранам. Все объединения
ветеранов, которых тогда было много и они были молоды, также были запрещены.
Никаких мемориалов, минут молчания, возложений цветов - ничего. Изучение
событий войны, публикация воспоминаний не приветствовались.
Согласитесь, странно. Страшная война закончилась. Великая Победа
одержана. Казалось бы, для государственной власти, чей авторитет был сильно
подорван провалами первых лет - готовое решение. Делай культ Победы и
пользуйся. Но нет. Вместо этого - заговор молчания. Табу на тему.
Почему так вел себя Сталин, более-менее понятно. Меньше всего ему
хотелось, чтобы дело дошло до постановки вопроса, пусть просто в умах людей,
о его роли во всем этом. У него-то, похоже иллюзий особых не было насчет
своей роли, судя по некоторым признакам. Если уж он почти прямым текстом
прощения просил и совсем прямым благодарил народ за терпение...
Гораздо важнее понять, почему сам народ не очень-то сопротивлялся этому
замалчиванию. Вот хотя бы те же герои войны. Понятно, что не было никаких
встреч школьников с ветеранами. Но встречи-то все равно происходили, хотя бы
на коммунальных кухнях. И, порой, сильно приняв на грудь, ветераны
рассказывали всякое... Но большинство - не рассказывали. Байки смешные
травили или просто отмалчивались, мол, война и есть война, чего там
рассказывать.
Книги, подобные "Радуге", после войны не появлялись или как минимум не
публиковались. Все новые фильмы - бравурные, радостные или лирические. "Мы
выжили, мы дожили, мы живы, живы мы". Стихотворение, откуда эти строчки, о
другом совсем, но состояние то самое. Радость избавления. Новая жизнь.
В психотерапии ПТС это называется "стадией кажущейся реабилитации", или
"стадией отрицания". Ее признаки, прямо цитирую из пособия: "улучшение
самочувствия, эмоциональный подъем, чувство "начала новой жизни", подавление
травматичных воспоминаний и чувств, "шапкозакидательство", обесценивание
травмы вплоть до отрицания, рационализация (объяснения, почему все было так,
как было и иначе быть не могло)". Однако при этом: "базовая тревога, чувство
беспомощности, регрессия, инфантильные реакции, импульсивность поведения,
резкие немотивированные перепады настроения, психосоматические проявления,
проблемы с аппетитом (отсутствие или переедание), сексуальные проблемы".
Многое здесь вспоминается, и явный глуповатый инфантилизм послевоенных
"военных" фильмов вроде "Шесть часов вечера после войны", и много кем
отмеченный страх перед фронтовиками, которые могли неожиданно "взорваться",
и показное обжорство "Кубанских казаков", и даже то, что "секса у нас нет",
над которым только ленивый не смеялся, а, на самом деле, как говорил один
мой знакомый, "не смешно ни грамма".
Роль стадии отрицания - обезболивание, анестезия. Она дает передышку