"Михаил Петров. Пираты Эгейского моря и личность" - читать интересную книгу автора

неожиданную вещь: в ряде сфер социально-полезной деятельности
антично-христианская установка на стабильность является по разным причинам и
основаниям не только терпимой или допустимой, но и необходимой установкой,
без которой соответствующая деятельность была бы просто невозможной.
Эта установка необходима, во-первых, в репродукции, на время
существования наличных ее элементов. Любая имеющая программу деятельность
стабильна в повторах, и воевать против этой стабильности - бессмыслица. В
репродуктивной части своего социального бытия человек сам себе демиург, сам
складывает свой стабильный "космос", и отличие его от платоновского демиурга
состоит только в том, что, складывая и перекладывая этот свой личный космос,
человек не столько упорядочивает неупорядоченное, сколько создает свой
личный порядок в рамках и из материала единств более высокого класса.
Москвичу, например, чтобы выработать свой личный маршрут на работу и с
работы, волей-неволей приходится не упорядочивать, а разрывать и складывать
трамвайно-автобуснотроллейбусный порядок, который явно от него не зависит,
но все же достаточно многообразен и хрупок (обилие маршрутов, остановок),
чтобы собрать из его элементов свой личный микропорадок.
В этой области репродукции, а она достаточно широка и отнюдь не
ограничивается движением, творчество личного мира навыков и привычек идет по
антично-христианской схеме реализации наилучшего на ограниченном материале
наличного. Оригинальность, нарушение нормы здесь просто бессмысленны: можно,
конечно, ждать троллейбуса не на остановке, а где-нибудь за углом или у себя
в комнате, но когда все это надоест, придется подчиниться общему порядку
вещей, идти туда, где им положено быть, и обращаться с ними так, как
положено. В этом личном космосе бывают свои катастрофы: Моссовет может
отменить старые и ввести новые маршруты, перенести остановки; могут стать
дефицитными лезвия для бритья, спички, карандаши. Тогда личный космос
приходится перестраивать, находить другие оптимальные решения, производные
от устойчивых характеристик нового порядка. И конечно же, угрозы личному
космосу возникают не только извне: он требует изменений с возрастом,
меняется от перемены работы и образа жизни; он зависит и от психоза
унификации, производен от "моды", "общественного мнения", но это уже особый
разговор.
Установка на стабильность необходима и в творчестве, хотя здесь
причины, вынуждающие ее использовать, совсем иные; стабильность выглядит не
условием организующей деятельности, как это было в личном космосе
репродукции, а как требование к конечному продукту. Конечные продукты науки
и искусства отнесены по разным сферам и выглядят, соответственно, очень
непохоже. Но суть их одна - они конструируются как микроакты упорядочивания,
как рецепты демиургу, в которых фиксируется состав хаоса и конечный
результат. Особенно заметно это в науке, где ученый видит в природе хотя и
своенравную, но безотказную и верную рабыню, к которой трудно подобрать
ключи, но единожды подобрав, можно до конца положиться на ее неустанную
исполнительность. В искусстве это упорядочивающее свойство произведения
менее заметно, поскольку оно обращено к человеку, к его жизненному опыту, к
его эмоциям, то есть к таким человеческим сущностям, в которых люди ведут
себя как листья в лесу: во всех лесах мира нет двух одинаковых. Но степень
подобия, "общечеловеческого" и здесь все же достаточно велика, и удачливый
художник, угодивший в этот общечеловеческий корень. может рассчитывать на
довольно единодушную, хотя и не всегда запрограммированную художником