"Людмила Стефановна Петрушевская. История живописца (Сказка) " - читать интересную книгу автора

сдавай почку в больницу, у тебя почек целых две, куда тебе одному столько.
Кончалась эта утренняя беседа всегда одним и тем же:
- Выходи, - говорил дворник, - ты уже на свои деньги выспался! Иди в
больницу!
Художник, толком не проснувшись, плелся на улицу и в который раз
думал, почему хозяин все время посылает его лечиться?
Дворник, как петух, кричал каждое утро, и спасибо еще, что у
дворников, в отличие от петухов, есть два выходных дня: тут-то бедный
постоялец отсыпался.
Итак, рано утром он выбирался из своего логова и шел гулять с тайной
целью найти где-нибудь кусочек хлеба или стакан горячего чаю, такая у него
была мечта. Кроме того, наш художник все время околачивался близ родного
мусорного бака, который стоял у его прежнего дома: была надежда, что новый
владелец квартиры жулик Адик возьмет и вынесет на помойку кисти, краски и
полотна прежнего хозяина. Умный художник рассчитывал, что Адик
когда-нибудь да начнет делать ремонт, и вот тогда придут рабочие и все
выкинут, и можно будет нарисовать картину и продать ее!
Но где плохо, там будет еще хуже, и бедняга упустил свое счастье:
придя однажды к родному дому, он увидел такую картину: в его квартиру
въезжают совершенно посторонние люди, семья с пятью собаками, роялем и не
очень взрослой дочерью, которая держала всю свору на поводке и руководила
отцом и матерью, а также четырьмя грузчиками. В подъезд вносили книги,
полки, ноты, рояль, затем потащили клетку со взъерошенным котом, и собаки
подняли приветственный лай (одна из них была явно слепая, но она тоже
гавкала и веселилась вместе со всеми).
Художник сразу же, не сходя с места, полюбил эту странную семью,
особенно слепую собачку и девушку-хозяйку, такую разумную в свои небольшие
годы - и затем он, повесив голову, пошел прочь: против этих людей он
никогда бы не стал выступать в суде, требуя их выселения.
Жулик Адик, обманом захвативший его квартиру, знал что делал, когда
перепродавал ее такому семейству.
И художник, как всегда, отправился бродить по городу и рисовать свои
картины. Надо сказать, что он все-таки рисовал, но мысленно. То есть,
найдя какую-нибудь выгодную позицию, он, как полководец, озирал
пространство: тут домишко, тут церковь, тут облако и дерево, из булочной
вышла толстая тетя с батоном, остановись, мгновенье, ты прекрасно! (так
восклицал про себя художник). Это была его никому не видимая картина, где
все краски играли, переливаясь, где мир светился, небеса становились
бирюзовыми, хлеб и стены храма отливали золотом, а теткино платье пышно
расцветало, как букет сирени, и в добавление ко всему у булочной
останавливалась бабушка в оранжевом байковом халате: все.
Художник вздыхал, создав это произведение, руки его шевелились, а в
глазах стояли слезы восторга, потому что если бы кто-нибудь увидел его
картину, мир бы засмеялся от удовольствия, ей-богу (думал художник). И
картина бы излучала свет далеко, метров на десять! И в музее вокруг нее бы
толпились!
Закончив свой ежедневный труд, наш мечтатель брел в булочную и вдыхал
там аромат свежего хлеба, а также глубокий, сладкий, сытный запах
деревенского каравая и поджаристо-легкомысленное дуновение от горячих
булочек. Художнику не приходило в голову просить милостыню, он не искал