"Юрий Петухов. Фантом" - читать интересную книгу автора

чувствуя под собою ног, Антон Варфоломеевич сделал первый
шаг...
Вахтер долго рассматривал пропуск, вертел его и так и
этак, даже зачем-то поднес к носу и старательно обнюхал, за-
тем он подозрительным взглядом уставился на Антона Варфоло-
меевича, сличая его лик с фотографией на пропуске. При этом
на лице вахтера явилось недоверие, брезгливость. Баулин по-
чувствовал, что, если это продлится еще хотя бы с минуту,
последние силы покинут его и он рухнет на виду у всех в об-
морок. Впрочем, на виду ему бы это сделать и не удалось -
вестибюль министерства, обычно заполненный оживленным людом,
на сей раз был пуст.
Наконец пытка закончилась, и вахтер, будто делая над со-
бой невероятное усилие, насупив брови и поджав губы, проце-
дил:
- Проходите, гражданин!
Пропуска он не вернул. Но Антон Варфоломеевич и не заме-
тил этого. Все смешалось в его голове. Не помня себя, он
добрался до лифта, машинально нажал нужную кнопку. Сбоку из
стены, а точнее динамика, встроенного в нее, металлически
проскрипело:
- Петр Петрович уже давно ожидает вас!
И вновь за спиной послышался ехидный приглушенный смешок.
Антон Варфоломеевич с недоумением оглядел свои пустые руки -
папку со всеми выжимками, отчетами, справками он по спешнос-
ти оставил у себя в кабинете. Но пути назад уже не было.
Лифт остановился, выплюнув Баулина на шестнадцатом этаже.
Двери за спиной с лязгом сомкнулись.
Антон Варфоомеевич робко заглянул в приемную, заранее
раздвигая свои полные губы в приветливой, подобострастной
улыбке. Однако секретарша Валечка даже не взглянула на посе-
тителя и сделала вид, что не расслышала его приветствия.
Антон Варфоломеевич, ничуть не смутившись, принялся рас-
сыпаться в любезностях. Потом намекнул на срочный вызов. И,
минуты через четыре, уже впрямую, сетуя мысленно на несооб-
разительность Валечки, попросил доложить начальнику о его
приходе. Ответом было ледяное, презрительное молчание.
Баулину ничего не оставалось, как скромно пристроиться в
креслице для посетителей и терпеливо ждать, пока о нем
вспомнят. Сиделось как-то неудобно, нехорошо. Предчувствия
переполняли его, ожидание томило и пугало неопределенностью,
безвыходностью.
Через полчаса у него затекли ноги и спина. Через полтора
болело все тело - казалось, что оно не свое, холеное и тре-
нированное, а какое-то чужое, взятое напрокат у немощного
старца или у забулдыги-алкаша. Кровь отлила от головы, лицо
покрылось бледностью, а кончики пальцев и вовсе посинели.
Когда за окном совсем стемнело, секретарша оторвала свое
припухшее личико от бумаг и зло уставилась на посетителя.
Губки у нее кривились и подергивались, глаза превратились в