"Юрий Петухов. Громовержец. Битва титанов" - читать интересную книгу автора

Юрий Петухов

Громовержец. Битва титанов


"Зевс, меж богов величайший и лучший, к тебе моя песня!"

Гомер, "Гимны", ХХIII


Пролог

Ворон долгим взглядом проводил падающего с кручи коня - добрый был
жеребец, умный, славный, лучше людей иных - стиснул зубы и медленно, от
праха у стоп, по вздымающейся расшитой складке дорожного платья, к
золоченому поясу, и выше, к узорчатой перевязи на груди и к тяжкой
серебряной гривне под бледным, меловым лицом поднял глаза на княгиню.
Рея глядела отрешенно и пусто, глядела сквозь ближнего боярина, в ту
даль, которой никто не видел.
- Дурное знамение, - чуть шевеля синими губами, прошептала Скрева,
нянька и повитуха. Торопливо ткнула себя щепотью в лоб, потом под грудь.
Качнулась в широком седле. - Ой, дурное...
- Молчи, старая! - осек ее Ворон, не сводя взора с бездонных глаз
повелительницы. - Спешить надо, княгиня, смерть по пятам идет!
Чуть не силой вскинул ее на другого коня, низкорослого и мохноногого,
подведенного смышленным дружинником. Сдавил тонкую кисть, в третий раз
заглядывая в пустые и страшные этой пустотой глаза. Намотал повод на руку -
коли падать придется, так теперь уж вместе. И ожег низкорослого плетью.
Скрева не отстала ни на шаг.
- А и впрямь, Ореюшка, - зачастила она с при-дыхом, - болит сердце,
чует погоню близкую. Крепись, ладушка, держись, княгинюшка! Обойдется все,
Род-батюшка чистые души в обиду не даст! Да ты слышишь ли меня? - Скрева
подалась вперед. Кобылица поя ней вздрогнула, покачнулась - камень из-под
копыта полетел вниз, подпрыгивая на уступах, увлекая за собой другие. Нянька
в пропасть не смотрела, боялась - смотри не смотри, коли сорвешься костей
уже не соберешь, а душу вырий примет, он тут близко, посреди окиян-моря
синего, на острове, среди гор... может, вон за тем пиком дыра разверзтая,
господь Род, помилуй! Скрева перевела дух, не ответила на грозный окрик
Ворона. А лишь взмолила в спину владычицы:
- Ореюшка, прикажи носилки подать! Убьешь ведь себя! И дите погубишь!
- Отстань! - не поворачивая головы, отрезала княгиня. - Погубить бы
хотела - в тереме б сидела. Не достать им нас!
Два десятка дружинников в медных да бронзовых бронях понуро, тяжко дыша
и сопя, бежали по тропе следом, бежали, придерживая короткие мечи, чтоб не
гремели, не выдавали. Но каждый знал, достанут, найдут, по оступившемуся
жеребцу, по костям его, что в горней долине лежат сейчас, по багряной крови,
что склоны обагрила... Достанут, ибо Великий князь прощать не умеет!
А всего-то три дня минуло, как они прибились к каменистому, поросшему
рыжим кустарником Скрытню.[1]
Погони и не чаяли, не ждали ее - скольких беглецов за долгие века скрыл