"И.Пфлаумер. Проклятие Марены ("Огонь, лед и пустыня" #2) " - читать интересную книгу автора

Не знаю, сколько времени мы шли - бесконечная ночь не позволяла
ориентироваться. Дни и ночи слились в одно постоянное движение вперед. В
какой-то момент синева на горизонте стала плотнее и превратилась в горы. Они
увеличивались с каждым шагом - огромные ледяные валы, покрытые
поблескивающим в свете луны снегом.
Мы остановились у подножья, перекусили и немного отдохнули. Шторм начал
исследовать снежный покров, я упала на спальник, и едва коснулась головой
грубой ткани - тут же задремала. Сны мои, так же как и часы бодрствования,
были наполнены тянущим чувством беспомощности и тоски.
Разбудили меня голоса Шторма и Одноглазого, сосредоточенно разгребавших
снег у основания горы, как раз там, где тень от луны образовывала черный
провал. Неожиданно раздался странный, постепенно нарастающий звук - он
напоминал скрип, с которым раскалывается орех. Треск становился все громче,
казалось, от него шатается земля. Я зажала голову руками, пытаясь защитить
барабанные перепонки в ушах, лошади заржали и сорвались с места - даже
Шторму не под силу было бы их остановить.
Треск подходил все ближе и, в конце концов, вырвался из горы, подняв в
воздух снежную порошу, белый покров треснул и разошелся в стороны. Под ним
оказался проход поднятые льдины, словно острые зубы, окружали черную пасть.
Она скалилась темным провалом, и эта улыбка не предвещала ничего хорошего.
- А лошади вдаль унеслись... - Одноглазый довольно фальшиво пропел
строчки из известной воровской баллады и присел на кусок льда.
- Вернутся через пару часов, - пообещал Шторм, доставая из сумок
факелы.
- Это он и есть? Ледяной замок северной колдуньи? - Ройко сунулся в
проход, но тут же вынырнул обратно. - Темновато там.
- Хочешь остаться здесь?
Вместо ответа Ройко стал натягивать на спину дорожный рюкзак.
- Внутри должны быть ловушки, - предупредил Шторм. - На карте их,
скорее всего, нет, так что пойдем на свой страх и риск. Ступайте осторожно,
глядите в оба.
Мы взяли снаряжение и начали спуск. Сначала приходилось протискиваться
по одному, вжимаясь в ледяные камни, но потом проход стал шире. Несколько
часов спустя ледяные стены сменил камень. Наверное, он и раньше скрывался
где-то подо льдом, а сейчас, постепенно, освобождался от прозрачных оков.
Тени от факелов танцевали на камнях, покрытых изморозью, причудливые темные
рисунки скользили по застывшим стенам. Эти пещеры были совсем не похожи на
те, в которых обитал Кулак. Пористый желтый камень пещер Кулака казался
уютным и даже милым в сравнении с темными, почти черными каменными глыбами.
Постепенно белых разводов на стенах становилось все меньше - мы погружались
вглубь. Спуск становился все более крутым, приходилось упираться в стены,
чтобы не соскользнуть и не сломать себе шею. Звук шагов убегал вперед,
разгоняя холодный, затхлый воздух.
В месте, где проход расширялся настолько, что получилась большая
комната, мы решили сделать привал. После огромных, засыпанных снегом
просторов северного острова, маленькая пещера казалась безопасной, теплой и
уютной. Впервые с тех пор, как мы сошли с корабля, захотелось потрепаться
обо всем подряд, услышать знакомые голоса. Уже две недели все общение
свозилось к фразам "привал", "подъем" и "не забудь рюкзак". Одноглазый
вытащил из заплечной сумки сушняк и занялся костром, рассказывая очередную