"Людвиг Филипсон. Испанский меч " - читать интересную книгу автора

непоколебимая мысль, неизменная воля, несокрушимая энергия. Проницательный
взгляд графа, обладавшего большим знанием людей, - хотя и не умевшего
извлекать для себя из этого пользу, тотчас угадал в этом монахе редкого
человека, который в страшных житейских испытаниях и невзгодах почерпнул и
закалил в себе железную твердость убеждений, намерений, целей.
Обменявшись с незнакомцем взглядом, Эгмонт воскликнул:
- Жизнь, свобода... из рук монаха, в то самое время, когда Филипп и
Альба подают мне своими руками смерть?.. Кто же ты? Кто послал тебя? Или ты
пришел сам?
Францисканец отвечал спокойно и твердо:
- Повторяю вам - жизнь и свобода нынешней же ночью, но при одном
условии: вы должны прежде поклясться мне жизнью, вашей жены и детей, что с
этой минуты будете выступать неустрашимым врагом короля Филиппа, отважным
бойцом за независимость нидерландского народа и против того адского
судилища, которое называет себя святой инквизицией и в настоящую минуту
приступает к терзанию и этой страны. Граф Эгмонт не такой человек, чтобы
нарушать свою клятву, и с последним ее звуком я поведу вас к жизни и
свободе.
Граф Эгмонт был очень смущен и отступил на несколько шагов назад. В
душе его происходила тяжелая борьба; он крепко прижал руку к сердцу и
безмолвно посмотрел на монаха.
- Граф, - снова сказал незнакомец, - не обманывайте себя. Борьба
началась: Людвиг Нассауский разбил графа Аренберга при монастыре Гайлигерле
и теперь осаждает Гренинген; принц Оранский придвинулся с войском к границе.
Он послал меня к вам и просил вспомнить последние слова разговора у окна в
Виллебреке. То страшное, что предсказывал он вам, осуществилось. Услышьте по
крайней мере у подножья эшафота зов вашего благородного друга. Разрыв
полный. Филипп и инквизиция - на одной стороне, правда и свобода
Нидерландов - на другой. Займите то место, которое указывают вам рождение и
сам Промысел: станьте во главе народа, который вас любит и ждет себе вождя -
и вы будете свободны.
С постепенно возраставшим напряжением слушал граф монаха. Лицо его
вспыхнуло ярким румянцем, когда он услышал о победе герцога Нассауского и
приближении принца Оранского, но краска мгновенно сошла, а рука сделала
отрицательный жест, когда собеседник нарисовал ему такими определенными
штрихами ближайшую будущность. Потом он воскликнул:
- Но кто же ты, пришедший ко мне в церковном одеянии для того, чтобы
возбуждать меня к восстанию против церкви?
На губах монаха появилась ироническая улыбка, и он ответил:
- Не против церкви, а против выродка двух адских сил - фанатизма и
тирании - против инквизиции. Вы спрашиваете меня, кто я? Видите сами -
простой францисканский монах, брат Диего де-ла-Асцензион, кастильянец. Но
если бы бедствия и скорби имели силу делать человеческие волосы седыми, эти
черные кудри давно уже блестели бы как серебро, - а всеми моими несчастьями
я обязан исключительно этому таинственному судилищу. Все, что я любил, оно
умертвило, все, чем я обладал, оно похитило...
Все больше возвышая голос, топнув ногой, он продолжал:
- Тогда-то повязка спала с моих глаз, тогда-то я сделался врагом
инквизиции, и пока останется в этих жилах капля крови, я готов пролить ее в
борьбе с этим бичом человечества! Пусть будут моим уделом ее темницы, ее