"Михаил Михайлович Филиппов. Осажденный Севастополь " - читать интересную книгу автора

выдающиеся мест Севастополя, напоминающее Афинский акрополь.
В числе гулявших были два офицера: один - переведенный сюда с
Балтийского флота мичман Лихачев, другой - граф Татищев, бывший кавалергард,
изумивший всех своих петербургских и московских родственников и знакомых
внезапным и, по-видимому, беспричинным переводом в артиллерию. Он служил в
четырнадцатой артиллерийской бригаде, часть которой в то время стояла близ
Севастополя. Лихачев был краснощекий, белобрысый юноша с едва пробивавшимися
усиками, вечно веселый, конфузливый, из типа маменькиных сынков. И
действительно, он был единственным сыном смоленской помещицы, имевшей кроме
него лишь несколько дочерей. Татищев был всего годом старше юного мичмана,
но выглядел гораздо старее его. Сын коренного русского аристократа и
балетной танцовщицы, он унаследовал от отца барские привычки и манеры, но
типом лица, смуглотою кожи, черными глазами и темными, слегка вьющимися
волосами напоминал мать, уроженку Южной Франции. Матери он, впрочем, не
помнил, так как потерял ее, еще бывши грудным младенцем. Отсутствие
материнских ласк, жизнь в детской под присмотром многочисленных нянек, бонн,
гувернанток и гувернеров, а впоследствии жизнь с отцом, постоянно
странствовавшим по европейским столицам и модным курортам и тратившим
бешеные деньги на итальянских певиц и на французских кокоток, - все это
выработало в молодом графе характер резкий, полный противоречий, и [27]
некоторую черствость, прикрытую манерами, приобретенными от чопорных
англичанок, вертлявых француженок и от всей той блестящей среды, в которой
он вращался с раннего детства. В фигуре и в лице молодого графа было что-то
слишком зрелое, сказывалось раннее пресыщение жизнью и насмешливое отношение
ко всему окружающему. И теперь, несмотря на любезность его тона, было ясно,
что он выслушивает болтовню юного мичмана полуснисходительно,
полунасмешливо. В батарее Татищев резко выделялся между товарищами.
Батарейный командир, старый фронтовик, не любивший петербургских слетков и в
особенности не терпевший гвардейцев, говаривал, что даже в манере отдания
чести высшим начальникам у графа обнаруживается вольнодумство. Армейские
офицеры, новые товарищи Татищева, говорили, что граф корчит из себя
лермонтовского Печорина, но это было не совсем справедливо: Татищев мало
увлекался Лермонтовым, предпочитая ему английских поэтов. Любимым его
автором был лорд Байрон.
С мичманом Лихачевым граф познакомился случайно, за несколько лет до
начала нашего рассказа, когда вздумал посетить смоленское имение своего
отца, бывшее по соседству с имением Лихачевых. Охотясь с борзыми за зайцами,
граф сильно напугал гулявших в поле барышень. Подоспевший Лихачев, в то
время еще гардемарин{20}, хотел уже рыцарски защитить сестер и проучить
незнакомого охотника, но граф назвал себя, рассыпался в любезностях и
извинениях, а на следующий день приехал к старухе Лихачевой с целью еще раз
извиниться за свою неосторожность. С этого и завязалось знакомство графа с
молодым моряком, оставшееся, впрочем, довольно поверхностным.
Теперь, встретившись с графом в Севастополе, Лихачев был от души
обрадован, так как почти не имел знакомых в городе, если не считать
товарищей.
- Уж хоть бы вы меня познакомили с кем-нибудь, - наивно упрашивал он
графа, который был принят в лучшем севастопольском обществе.
- С кем бы вас познакомить? У адмирала [28] Станюковича{21} вам будет
скучно. Ах, вот идея! Вы, конечно, поклонник женской красоты? Я могу