"Татьяна Пьянкова. Спиридонова досада" - читать интересную книгу автора

Малых ребят в хате стоит запирает.
- Захар, - шумит ему Парфен, - ты бы лучше дома остался. Сердце мое
вещует...
Остался Захар. А часом гвозданула молния прямо в кровлю; резной петух на
коньке мигом распустил огненные крылья. Так Захар Котенкин успел того петуха
с крыши согнать. А то чо было бы - подумать страшно.
Осенью большая ярмарка наметилась в уезде. Накануне Кострома прибежал до
Парфена. Понадобилось ему подлизаться до Улыбы, чтобы узнать: выдержат ли
колеса, ежели ему вздумается на телегу не одну, а две сорокаведерные бочки
со хмельной брагою водрузить?
Улыба ответил Спиридону:
- Колеса выдержат; не лопнули б бочки...
- Чо ты меня пугашь? - захохотал Кострома. - Али на выручку мою завидки
берут? У меня ж не бочки - крепости турецкие!
Укатил Кострома до ярмарки. Но не успел он версты три-четыре до торгов
докатить - подвернулся ему на дороге этакий Добрыня-богатырь.
- Продай битюга [Битюг - конь, тяжеловоз], - привязался он до Спиридона.
- Сколь хошь дам.
Ломовой жеребец Костромы не мог не поглянуться тому детинушке, поскольку
были они друг дружке под стать: и в кость, и в масть сумели совпасть.
Целовальник и не думывал лишиться своего красавца, но торги затеял. Да
такие горячие, что распалил Добрыню до белого каления. А напоследок и
предлагает ему:
- Ежели, - говорит, - с этого места до торговых рядов, взамен мово
ломовичка телегу с поклажей упрешь, тогда... будь по-твоему.
Ну чо? Взяли, выпрягли жеребца; детина - оглобли в руки, башку в хомут и
попер. Да так лихо попер, что Костроме пришлось впробегушки пуститься.
Хорошо, что при нем имелся работник - было кому битюга доглядеть. Одному бы
Спиридону - хоть разорвись.
Ну вот. Скачет Кострома по одну сторону телеги, а по другую росточь идет.
Не больно глубок буерак [Буерак, росточь - овраг.], но крут. Целовальник
верещит:
- Хватит! Будет, чертушка трисильный. Перекинешь телегу-то... Пошутил
я...
- Каки-таки шутки? - отвечает Добрыня. - Никаких шуток не признаю. Уговор
дороже денег.
- Не было уговора, - визжит Кострома. - Не было! Одна только потеха была.
- Вон как?! Потеха? Ну щас и я распотешусь! Богатырь тот башку из хомута
долой, а сам оглоблями - круть! Хваленые бочки и взвеселились. И пошли
плясать по овражному уклону.
Брага-хмель от пляски разгулялась в них: когда одна сороковка нагнала
другую да, озоруя, врезала той зашлепину, обе охнули от восторга и прыснули
радужной пеною выше дороги.
Мужики, которым повезло оказаться близко, коновки да ведра с возов
похватали и... кубарем в разлог!
И не поверите! Не успела брага-милага скатиться по уклону пенистым
ручьем, а кубарики те уже и посудины подставили.
Вот проворы!
И ведь набрали. Потом всю ярмарку перекликались да хохотали.
Им-то, конечно... Чего им не веселиться? А каково было Костроме? Спасибо