"Таисия Пьянкова. Тараканья заимка (Сб. "Время покупать черные перстни")" - читать интересную книгу автора

- Ты и Прохора Богомаза тоже частенько костеришь. А ведь его ни на каких
языках не объяснишь, настолько он из ряда выходящий человек! Обзо-ринцы
его обзывают Диким Богомазом. А никто не желает понять, почему он божий
образ абы как малюет. Ведь он только вид народу кажет, что весь по жизни
растерян. Не-ет. Он не только ростом выдался, он со своей высоты многое
видит, многое примечает. Жалко, не могу тебя до его иконописной сводить -
Прохор туда лишнего человека не пускает. Там бы ты увидал, какую сдобную
барыню выписывав! он. Самыми тонкими красками накладывает ее на добротную
холстину. И вот ты стоишь, смотришь на барыню, а она, халда розовая,
живьем перед тобою лежит... Вот этак... Перегнутая вся.- повернулся Тихон
до Корнея спиною и глянул на него через плечо.- Лежит и вроде бы знать
тебя не желает. А сама так вся и пышет голым теплом, ровно из парной
выскочила, развалилась по шелковой постели, да на короткий миг,
оборотилась: кто, дескать, любуется тут мною? Но не этот ее взгляд
человека будоражит. Вся закавыка в том, что из того места, которое бабы
юбками занавешивают, у красавицы третий глаз на тебя смотрит. И такой
пронзительный - до печенки продирает вниманием. Будто пытает тебя: кто ты
есть такой на белом свете?!
С этим строгим вопросом Тиша Глохтун подступил до брата вплотную, но не
для того, чтобы добиться от Корнея отчета, а чтобы самому шепотом
признаться, ровно бы его кто-то мог подслушать:
- Стоишь перед нею - дурак дураком. И ведь отвечаешь! А чего отвечаешь,
сам не помнишь. Когда оторвешься от нее, до-олго в себя прийти не
можешь... Вот такая штука! Но Прохор никак своею работою не доволен.
Хочется ему внимание того глаза довести до крайней прозорливости, чтобы
все, кого найдет он нужным допустить до лицезрения розовой барыни, не
шепотком, а откровенным голосом сами бы себя исповедовали перед нею.
Прохор намерен готовую картину разместить в какой-нибудь проходной
комнате. В переднюю он думает назвать гостей; кого-то из нас поставить у
двери, чтобы по одному человеку впускать до барыни, кого-то - уводить
опрошенных в третью комнату. Сам же Богомаз мыслит спрятаться тут же за
ширму и наблюдать в малую дырочку: чего люди об себе говорят? Уж больно
ему хочется определить, кто в каких грехах погряз. Потом он собирается
чего-то там сложить- разделить-помножить, чтобы понять, кто какое место на
земле занимает и какое должен занимать. Он и себя определит, и меня, и
Нестора... и тебя, если захочешь. А что? Разве тебе из интереса такая
хитрая комиссия? А вот я бы и за ширмой не отказался постоять...
- Ну? - спросил Корней.- И чего бы ты после этого делал?
- У-у, - протрубил Тиша. - У меня бы тогда многие по струночке ходили...
- Так ведь нет греха боле, чем гнесть чужую волю,- осудил его Корней,
отчего Тихон возмутился.
- Снова не угодил,- сказал он и тут же опять пристал до брата.- А иначе
как? Как иначе-то узнать и определить себя на свое место?
- Иначе никак, - усмехнулся Корней. - Только через дырку, - сказал он с
горечью, которой Тиша не усвоил, а слова принял за чистую монету и потому
воспрял духом.
- Вот видишь... А ты - лоботрясы... Понял, каким делом занят Богомаз? А
что Мокшей-балалаечник-про этого и вовсе ни-че-го дурного не скажу. Прохор
да Нестор - те ладно. Те, недосягаемы для немудрящего понимания. А этот?
Чем тебе этот-то не угодил? Ведь он весь как есть на виду. Без него ни