"Таисия Пьянкова. Память выдумки" - читать интересную книгу автора

Вот и ладно.
Совушка за реку и Яся за реку, черная в тайгу и Пичуга следом, та до
шимарковой слоти и эту подгонять не надо.
Вот она и мочащина. А час поздний. Туман. Сова в туман и Яся вкруг
болота не кинулась. Сошла, ровно сплыла с крутого берега. Только дивится
тому, что ноги ее босые не топнут в трясине и даже охлады не чуют, вроде
под нею стелется прослойка восходящего тепла. Вот он и плавник. Черная
сова лупает с него глазищами, сама чего-то скубит.
Прислушалась Яся.
- Алатыр-рь, алатыр-рь, - повторяет, как спрашивает: знаешь ли ты,
мол, о чем я речь веду?
Ну, а чего такого особенного могла знать Пичуга о том камне? Только и
слыхала, как большекуликинские рукодельницы пели на девишниках:

Как на море-океяне
да на острове Буяне
Алатырь-камень полег...

Те слова и постаралась Пичуга оживить в уме. Перьястая ж наклонила
голову так, словно прислушалась к Ясиному нутру.
"Нешто ей дано понимать, о чем я мыслю?" - подивилась Пичуга и давай
знакомую песню дальше в себе вести:

Как летел Алатырь -
море дыбилось,
как упал Алатырь -
земля хрястнула...

Вовсе затаилась совушка. И тогда Яся попробовала взять представляемое
голосом.
Вот она всею грудью выдохнула отдаленную, но оттого не менее страшную
боль пораненной Земли. Совушка заклекала ответно, вроде чем горячим облили
ей сердце, распахнула крылья и услыхала Яся человечьи слова, которые стали
вещать о том, чего на девишниках она и слыхом не слыхала:

Во лесах-долах,
повалился зверь,
уравнялся пад
со вершиною,
из семи глубин
поднялась вода,
с семирядного
неба хлынула...

Трудно сказать, ведал ли в то время народ о Всемирном потопе?
воспринимал ли его как наказанье господне? Может, и ведал. Но Пичуга не
стала оспаривать черную. А попыталась она домыслить совушкину вероятность.
Ведь жизнь наша такова, что в ней кто ложью прав, а кто правдой лукав...
Рискнула Яся представлением своим пробиться глубже услышанного. И вот что
пришло ей на ум тою минутой: