"Таисия Пьянкова. Память выдумки" - читать интересную книгу автора

Егору-то Серебрухе некогда было вслушиваться в экое бесстыдство.
Сутками взялся он иссиживать себя, морокуя, каким ему вывертом навести на
новые сани резьбу, чтобы она не только не мешала на взлете, но еще и
способствовала вспенивать воздух. Из камышин, рознятых на пластины,
приступил он приращивать до козырок только что не теплые крылья: точно
такой же хвост скоро оказался способным, по желанию мастера, хоть парусом
подняться, хоть опорой распластаться по ветру, хоть послужить рулем.
Многие из большекуликинцев уже сбегали на веретью*, что пологой горою
шла вдоль берега реки, прикидывали на глазок сколь она высока, судачили:
- Така стремнина вскинет не только Серебрухины крылатки.
_______________
* В е р е т ь я - возвышенность.

- И в простых санях я бы, придись, не рискнул с нее скатиться.
- Да-а! Соцедова безо всякой Северги в любой жизненный провал
угодить - раз плюнуть.
В наступившую осеннюю непогодь заждавшиеся пацанята взялись сообщать
друг дружке с крыльца на крыльцо:
- Бабка Луша сёдни обещалась, что по этой слякоти снега лягут.
- Глядеть пойдешь?
- Дурак я ли чо ли - не пойти.
Но не довелось, не выпало ни с дождем, ни со снегом на деревню
Большие Кулики долгожданного восторга. Все, что мог, отдал Серебруха своим
саням. Носовину гордую приладил в виде Индрик-зверя. По первому снегу,
один, ночью, доставил крылатки на веретью, чтобы светлым утром раскинуть
крылья над речной поймою - ежели не подведет ветер.
Ветер санника не подвел, да самолетки за ночь ровно припаялись до
земли. А у Индрик-зверя на морде ехидная улыбка откуда-то взялась.
Хотел Егор спалить крылатки - мужики отстояли:
- Тебе от бога и нам немного... Ребятишки увидят, что ты красоту
гробишь, подумают - и нам можно.
Так и осталась Серебрухина мечта стоять на веретье прекрасным
чучелом.
На том Егор и забедовал - в думу кинулся. Все реже стал бывать в
настоящих днях. Все чаще стал искать себя либо в ясном былом, либо в
темном будущем.
И стал, как говорят, наш Клим - ни лапоть, ни пим; и сделался Клим -
хоть собакам кинь...
Ну а те, которые изводились частушками, принялись нашептывать
Серебрухе:
- Эта безъязыковая ведьма со своей матерью загубила твою работу. Они
и тебя самого на нет изведут.
Набрал Егор того шепоту полную голову и далось ему, что сам он к
такому выводу пришел. Как-то на масляной выпил, перевалился хмельной
головой через огородник прясла и давай шуметь:
- Ведьма! Перепой свою поганую песню. Не то я тебя самуё перепою...
Да. Язык - не камень. Он размашисто бьет - не отсторонишься...


* * *