"Таисия Пьянкова. Чужане" - читать интересную книгу автора

- Иннокентий!
"Какой Иннокентий? Какой там ей Иннокентий? - переглянулись меж собою
сторожа на бревнышке. - Чего добрым людям голову морочить? Похоже, что и
Славена не без греха, коль вздумалось ей дьявола перед деревнею за
пропавшего мужа представить".
Такую вот догадку занемевшие караульщики друг у дружки на мордах
разглядели, очнулись, спохватились и успели... Успели запереть в глухой избе
да всю полностью сатанинскую сходку!
Обрадовались. Давай руками махать, созывать людей: уже все, дескать,
миновала опасность. Тащите хворост, да побыстрей! Кто там проворней, беги за
огнем!
Завертелось все кругом, завихрилось. Ребятня и та оберемками сушняк
волокет-спотыкается. У кого-то уже и огонек в горсти воскрес, дымком
задышал...
Поторопились, однако. Поспешили огонек-то раздувать. Пришлось его
скорыми пальцами замять на фитильке. Получилось так, что в суматохе никто
даже и не заметил, когда это успела Марфа Рептуха вскарабкаться на самый
конек Матвеевой избы. Да еще и с топором в решительной руке.
- Кому жить надоело - полезай до меня, волоки меня с крыши...
Это она грозится с высоты.
Кто ж полезет за ней? Всякий знает, что с этой девкою шутки плохи. Даже
Сысой, и тот не рискнул попытаться дочку снять, хотя Ундер и подтаскивал его
до чердачной лесенки.
Он вообще... Только что бегал, как наскипидаренный - народ подгонял, а
тут в ноги тому же народу повалился:
- Помилуйте...
Яшка Ундер тоже захныкал, затоптался, возгри распустил - помилуйте.
Чо уж так унижаться-то? Народ и без того - люди. Кому ж охота
наскакивать на такой грех? Отступился от Лешневой избы. Правда, маленько еще
погрозился перед Марфою, но никакой пользы от того не возымел да подумал:
чего мне тут стоять? Меня ж никаким краем чертовщина эта не коснулась.
Интересно ее Рептухе с Ундером решить, пущай решают. А я тут причем? Может,
Марфа до весны на коньке прогарцует. И мне, что ли, до туда стоять, башку
задирать.
- Давайте-ка, мужики, сами с дурой своею как-нибудь дого-варивайтесь, -
хмуро посоветовали Сысою да Якову селяне и разошлись по дворам. - Ужинать
охота...
Ну, где ужин, там и ночлег. Повалились советчики в теплые постели свои.
Отец Ларивон тоже стоять не остался; скинул рясу и запел носом до
петушачьего подпева. Только и сказал он Ундеру с Рептухой:
- Покличьте меня, - сказал, - когда вы тут с Марфою уладите. А то я
шибко еще слаб всенощную выстаивать... И ушагал обратно.
Сели Яшка да Сысой в Лешневом дворе на бревнышке, головы до конька
вскинули и стали жабами при луне глядеть на поживу да квакать от времени:
- Сла-азь, Марфа. Будет дурить. Сла-азь...
Вот тебе невысокая луна за небо упала, вот тебе и темнота непроглядная
поднялась. Облила она черной смолою все небо - звезде не проклюнуться. А
тишину накатила такую, что стало слышно, как за Уралом две жабенки одного
мужика делят. Интересно.
А в это время калитка Лешневой ограды отворяется, отворяется. И вот