"Таисия Пьянкова. Чужане" - читать интересную книгу автора

- Все это понятно, и правильно, и простимо, - одобрил вывод такой
батюшка Ларивон, когда его еле живую душу небесный владыка осторожно воротил
хозяину. - Только огнем-пламенем и подобает из Божьего стада выжигать
сатанинскую пагубу. Но еще правильней рассудили вы, когда решили подождать
меня, посколько случай с Матвеем Лешнею через край особенный! Отчего вы
думаете свалился я тою ночью под заплот? Оттого я свалился, что живехоньким
увидал второго Матвея Лешню!
- О-ой! Да чо ж это такое?!
- Ой, бьет меня озноб - только крест не спрыгивает...
- Вот вам и "ой" - хоть реви, хоть вой. Потому и получается: сожги мы
сейчас одного Лешню, а другой?! Как он на это посмотрит? А? Не примется ли
он буйствовать? Ведь он не даст нам тогда никакого житья. Потому нам надобно
поступить вот как: надо суметь выманить из тайги двойника, тогда только
хвататься за огонь. Согласны?
У нас ведь, как у пацанья в игре: кто не согласный, у того нос
красный... А кому охота быть нащелканным по нюхалке? Никому. Так что
несогласных нету.
Когда же все оказываются такими сговорчивыми, какая нужда медлить?
Айда, робя, удить... в зеленом океане рогатого ерша.
Ею и теперь-то, матушкой сибирской тайгою, блудить не пе-реблудить. А в
те задавние времена кормилица наша хвойная всеми краешками ажно под землю
подворачивалась. Поиробуй-ка выследи в ней, в необъятной, того, кто
прячется; того, кому всякая сосна-стена, всякий кусток-закуток. Только ведь
ум задору не отец. Не скажет - сядь, прижми хвост! И поднялась на это жаркое
дело целая война мужиков. Ну и что? Да хоть три гурта в стадо, все одно
скотина. В горячке-то ум на ум перемножишь? Прям-ка разбежался Лешнев
двойник навстречу им - пойманным быть захотел. Рыскать бы мужикам, ватажить
по тайге безо всякого толку, может быть, до той поры, покуда в деревне без
них бабенки с ребятней не попередохли. Только, слава богу, не случилось
такого разору. Не довелось мужикам допартизаниться до последней крайности. И
вообще ни до какой войны дело не дошло. Нашумелись вояки у Ларивонова двора,
настропалили себя - из-под земли, дескать, черта достанем, побежали по
дворам: одеться потеплей, харчи да снасти какие собрать. Тут Сувойкина Анна,
та самая, которая погоду криком разогнала, когда Яшка из тайги явился, опять
реванула в три голоса:
- Дьявол!
Шквалом крик ее пронесся по деревне, избы пошатнул!
Экое землетрясенье случилось - весь народ наружу повыскакивал. Увидал -
не зря Анна блажит. Вот он, идет! Вышагивает серединой улицы. И похож как
две капли воды тот дьявол на Матвея Лешню. Такой же точно молодой, статный,
огневой да синеглазый... Кто на улицу ни выскочит, тот и занемеет. Даже
собаки. Ворона летела, и та рот раззявила да повисла в небе, как на ниточке.
Да чего там ворона - батюшка Ларивон выбегнул на паперть и зачаврел, будто
муха на пристыве: бери его дьявол за бороду и уводи куда хошь - не трепыхнет
даже. Однако же белолицый черт никого даже пальцем не тронул, только
сторожей с Матвеева крыльца пришлось ему бережно на бревнышко во дворе
пересадить, иначе бы они ему помешали к. арестантам в дом войти.
Может, он так же вот спокойненько сумел бы обратно выйти и невольников
за собою в тайгу увести - вряд ли кто шевельнулся бы даже. Только вдруг
Славена в распахнутой настежь избе зашлась криком: