"Игорь Пидоренко. Рассказ для Инки (Рассказ, фантастика)" - читать интересную книгу автора

вы молодой, это вы не понимаете..."
Где-то через час разговор наш зашел в тупик. Новых доводов у меня уже
не было. Я выдохся.
И тогда Машкин, видя, что мое красноречие иссякло, но я по-прежнему
стою на своем, выбросил козырного туза: предложил деньги (и немалые) за
то, чтобы роман вышел в его нынешнем виде.
- Вы поймите, - журчал он, снова на какое-то время надевая маску
хлебосольного хозяина и пытаясь наполнить рюмки. - Вам ведь разницы
никакой, что так выйдет, что этак, а мне хочется. Вы молодой, вы не
понимаете, что это такое, когда хочется, когда страсть как хочется что-то
оставить, имя свое увековечить. Ведь чем я всю жизнь занимался? Деньгами,
связями, влияние набирал, копил, уйду - и кто вспомнит о моем влиянии,
влияние и денежки с собой на тот свет не заберешь, все тут останется,
развеется как дым. А так прочтет кто мой роман и помянет добрым словом
Константина Степановича Машкина, корыстолюбца и нехорошего человека. Вот,
скажет, какой был мужик, и деньги имел, и силу, а нашел время о душе
подумать, романище написал большой, славный. О душе ведь думаю, время
пришло о душе подумать. А и вам выгодно будет, я ведь знаю, сколько вы
получаете, дело молодое, деньги всегда нужны, а в молодости особенно,
очень вам денежки не помешают, коли договоримся полюбовно.
Понять стремление Машкина к славе я мог. Никому из нас это не чуждо.
Не хочу я и сказать, что такой уж я святой и деньги мне не нужны. Если
честно, то я уже был на грани того, чтобы согласиться. Может быть, даже и
без денег, просто из человеколюбия. Но у Машкина не хватило выдержки. Не
"дожал" он меня. Что ни говори, а возраст дает себя знать. Вероятно, лет
этак с десяток назад Машкин был покрепче и повыдержаннее. Иначе бы не
достиг того высокого положения, на котором был сейчас, судя по тому, что я
видел и что понял из некоторых его намеков. Но не сдержался старик,
сорвался.
И тут уж я получил полный букет. И что не видать мне денег, работы
моей тоже не видать, поскольку он, Машкин, связи свои употребит и вышибут
меня с позором из издательства. С таким треском вышибут, что до конца дней
своих помнить буду. И что он мне такое устроит... Да прямо сейчас ребятам
своим мигнет - и не будет меня, как и не рождался на свет.
Машкин хрипел, задыхался, брызгал слюной, вопил, сучил ногами. По
правде сказать, не очень-то я и поверил во все его угрозы, не то время,
чтобы вот так, запросто, человека убрать. Потому и сказал, усмехаясь в
одну из пауз:
- Вы водички выпейте, Константин Степанович. Нервы у вас совсем
никуда.
Машкин неожиданно затих, глядя на меня налитыми кровью глазами. А я
вдруг почувствовал, как чьи-то сильные руки ухватили меня сзади и, сведя
локти за спиной так, что хрустнули суставы, приподняли из кресла. Я
инстинктивно попытался вырваться, но не смог. Хватка у державшего была
мощной. Кое-как повернув голову, я обнаружил, что держит меня тот же
Васенька, который так лихо прислуживал за столом. Рядом с ним угрюмо стоял
второй холуй Машкина. Понятно было, что с ними двумя мне не справиться.
Машкин отдышался немного, плеснул себе водки, выпил и, уже совсем
успокоившись, заявил:
- А вот теперь мы посмотрим, туда у меня нервы или не туда. Посидишь