"Джоан Эллиотт Пикарт. Глори из Техаса " - читать интересную книгу автора

счастливыми вместе и создать теплый, уютный, любящий дом для их детей.
- Прекрасно, но почему вы не хотите того же для себя?
Глори нахмурилась.
- Мы же не собираемся начинать семейную жизнь до вечера понедельника.
- Не сердитесь по пустякам. - Брэм нагнулся над столом. - Я ваш муж,
помните? Полагаю, я должен знать о вас все, в том числе ваши надежды, мечты,
секреты, большие и маленькие... ну и так далее.
- Я не намерена открывать вам свою душу, - повысив голос, сказала
Глори.
- А как могу я выучиться быть настоящим мужем, если не знаю все о своей
жене?!
- Тише, пожалуйста, - зашептала Глори. - На нас уже оглядываются.
- Ну и что!
- Брэм, третьим пунктом в списке причин бракоразводных процессов
являются постоянные перебранки. Мы уже ссоримся!
- Эта ссора, как вы ее называете, прекратится, как только вы скажете
мне, какие такие причины настраивают вас против замужества.
Глори отодвинула тарелку в сторону, аппетит у нее пропал.
- Ну хорошо... Я единственный ребенок у своих родителей, росла я в
доме, наполненном напряжением, шумными перебранками, ненавистью, крикливыми
обвинениями, хлопанием дверьми, бросанием тарелок...
- Простите, Глори, - тихо сказал Брэм.
- Я до сих пор помню, как, будучи маленькой девочкой, я не одну ночь
провела в туалете, затыкая уши руками и плача, плача...
Брэм через стол пожал руку Глори:
- Это было так глупо с моей стороны, Глори. Мне действительно очень
жаль, что вам пришлось пройти через все это.
Глори неохотно подняла глаза на Брэма, и у нее перехватило дыхание,
когда она встретилась с теплым взглядом его синих глаз.
- Вы... вы и правда сочувствуете? - спросила она недоверчиво. - Мне
кажется, я это вижу в ваших глазах.
- Почему вы удивляетесь?
- Не знаю. Я никогда прежде никому не рассказывала о своем детстве.
- Если я ваш муж, то предполагается, что я ваш лучший друг. Я
сочувствую, Глори, но не потому, что в данный момент играю какую-то роль.
Любой нормальный мужчина без сочувствия не может представить себе такую
одинокую, напуганную маленькую девочку. Я хотел бы, чтобы у вас все было
иначе. Я хотел бы, чтобы у вас были такие же необыкновенные родители, как у
меня.
Наступило молчание. Большая, смуглая, грубая от работы рука накрывала
маленькую белую руку. Изумрудно-зеленые и сапфирово-синие глаза говорили о
сострадании, возрастающем доверии, постепенном возникновении сердечного
тепла.
- Еще кофе? - спросила официантка, вдруг возникшая возле стола.
Глори вздрогнула и выдернула свою руку из-под руки Брэма.
- Я не хотела вас напугать, милочка, - извинилась официантка. - Кофе?
- Нет, спасибо, - ответила Глори. Брэм тоже покачал головой, и женщина
отплыла к следующему столику.
- А что было дальше с вашими родителями?
- Они до сих пор вместе, До сих пор доводят друг друга до истерики.