"Валентин Пикуль. Две картины" - читать интересную книгу автора

пусть распалит костры пожарче, кашу варить сей день с мясом, музыкантам
играть веселее, а солдатам петь песни самые игривые... Вот пока и все.
Очевидец вспоминал: "По всему лагерю открылась у нас иллюминация и
шумное веселье... Мы уже совершенно были уверены, что наша берет и скоро
погоним французов из России!"

***

Волконский сознательно потомил Лористона на аванпостах, а Нащокин не
спешил гнать коня до Леташевки и обратно... Посланец Наполеона заявился в
главной квартире лишь к ночи. Солдатские костры высветили полнеба, в этом
зареве было что-то жуткое и зловещее, за лесом играла музыка, солдаты
плясали с местными бабами, а средь веселья бродили, как неприкаянные,
пленные французы и делали вид, что приезд Лористона их уже не касается.
Кутузов все продумал заранее, как отличный психолог. На длинной лавке в
своей избе он рассадил генералов, меж ними поместил герцога
Вюртембергского, принца Ольденбургского и сэра Вильсона. В маленьком
оконце зыбко дрожали отблески бивуачных костров великой российской армии.
- Прошу, маркиз, - указал Кутузов Лористону место возле стола, а сам
уселся в противоположном конце. - Всех, господа, прошу удалиться, - велел
он затем генералам и таким образом избавился от принца с герцогом. Но сэр
Вильсон не ушел, согласный сидеть даже за печкой, и тогда Кутузов пожелал
ему очень вежливо:
- Спокойной ночи, милорд...
В избе остались двое: Лористон и Кутузов. Очевидно, пугающее зарево
костров над Тарутином надоумило маркиза завести речь о московском пожаре,
и он развил свое богатое красноречие, дабы доказать невиновность французов.
- Я уже стар и сед, - отвечал Кутузов, - меня давно знает народ, и
посему от народа я извещен обо всем, что было в Москве тогда и что в
Москве сей момент, пока мы здесь с вами беседуем. Если пожар Москвы еще
можно хоть как-то объяснить небрежностью с огнем, то чем вы оправдаете
действия своей артиллерии, которая прямой наводкой разбивала самые
древние, самые прекрасные здания нашей столицы?..
Лористон перевел речь на пленных, благо обмен пленными всегда был
удобной предпосылкой для мирных переговоров.
- Никакого размена! - возразил резко Кутузов. - Да и где вы наберете
в своем плену столько наших русских, чтобы менять на своих французов -
один на одного?..
Маркиз заговорил о партизанах:
- Нельзя нарушать законные нормы военного права. Нам слишком тягостны
варварские поступки ваших крестьян, оснащенных, словно в насмешку,
первобытными топорами и вилами.
Ответ фельдмаршала: "Я уверял его (Лористона), что ежели бы я и желал
переменить образ мыслей в народе, то не мог бы успеть для того, что они
войну сию почитают равно как бы нашествию татар, и я не в состоянии
переменить их воспитание".
От такого ответа маркиза покоробило:
- Наверное, все-таки есть какая-то разница между диким Чингисханом и
нашим образованным императором Наполеоном?
Но Кутузов четко закрепил свое мнение: