"Валентин Пикуль. Две картины" - читать интересную книгу автора

русских краев выставляет дары свои. Здесь можно покупать арбузы, виноград
и даже ананасы, тогда как французы едят одну пареную рожь и даже конское
мясо..." Сюда же, в Тарутино, казаки атамана Платова и партизаны Фигнера
сгоняли пленных. Скоро их стало так много, что П. П. Коновницын (дежурный
генерал при ставке Кутузова) даже бранил казаков и ополченцев:
- Куда их столько-то! На един прокорм сих сущих бездельников наша
казна экие деньги бухает, яко в прорву какую...
Кутузов расположил свою главную квартиру в трех верстах от военного
лагеря - в безвестной деревушке Леташевке. Главнокомандующий поселился в
нищенской избе, по-стариковски радуясь, что печка здесь большая и не
дымит. Генерал Коновницын жил по соседству - в овчарне без окон, лишь
землю под собою присыпав соломкою (над овчарней была вывеска: "Тайная
канцелярия генерального штаба"). Кутузов готовил армию к боям, терпеливо
выжидая, когда Наполеон, как облопавшийся удав, выползет из Москвы с
обозами награбленного добра.
Из Петербурга прибыл в Тарутино для связи князь Петр Волконский, и
Кутузов гусиным пером указал ему на лавку.
- Ты посиди, князь Петр, я письмо закончу.
- Кому писать изволите?
- Помещице сих мест - Анне Никитишне Нарышкиной...
Было утро 23 сентября 1812 года. В избу шагнул взволнованный
Коновницын, - На аванпостах появились французы с белыми флагами и просят
принять маркиза Лористона для свидания с вашей светлостью. Он письмо к вам
имеет - от Наполеона.
Сразу же нагрянул сэр Роберт Вильсон, военный атташе Англии;
извещенный о прибытии Лористона, он стал говорить Кутузову, что честь и
достоинство русской армии не позволяют вести переговоры с противником:
- Герцог Вюртембергский, принц Ольденбургский, ближайшие родственники
мудрого государя вашего, и мыслить не смеют о мире с этим корсиканским
злодеем.
Кутузов в подобной опеке не нуждался.
- Милорд, обеспокойтесь заботами о чести своей армии, а русская от
Вильны до Бородина достоинство воинское сберегла в святости... Избавьте
меня и от подозрений своих!
Волконскому он велел ехать на аванпосты, требовать от Лористона
письмо императора. Волконский сообразил:
- Лористона вряд ли устроит роль курьера, он обязательно пожелает
вручить письмо лично вам... Не так ли?
- Известно, - отвечал Кутузов, - что не ради письма он и заявился...
А ты, князь Петр, пошли адъютанта своего Нащокина ко мне в Леташевку с
запросом, да вели ему ехать потише. Каждый день и каждый час задержки
Бона-партия в Москве - к нашей выгоде и во вред и ущерб самому Бонапартию.
Волконский все понял и ускакал...
Кутузов всегда носил сюртук, но теперь ради свидания с маркизом решил
облачиться в мундир со всеми регалиями. Однако эполеты его успели
потускнеть от лесной сырости, а их бахрома даже почернела.
- Петрович! - позвал он Коновницына. - Ты, будь ласков, одолжи мне
свои эполеты, они у тебя понарядней... Выйдя из избы, Кутузов сказал:
- Господа! Ежели возникнет беседа у вас с Лористоном или его свитою,
прошу судачить больше о погоде и танцах-шманцах. А к вечеру весь лагерь