"Иосиф Пилюшин. У стен Ленинграда " - читать интересную книгу автораогородину, - говорил сухощавый солдат с прокуренными пальцами, мастеря новую
самокрутку. - Вот только как одни бабы управятся? - Сделают... Уберут... Не впервой, - отвечал другой, приземистый, засовывая в карман кисет. Солдаты, любовно оглядывая грядки, уходили на передовую, но думы их нетрудно было разгадать: огород напоминал им о мирной жизни. В такие минуты они мысленно были на своей родине, в своей деревне, возле своих семей. Осенью наш огород дал богатый урожай. Набитые свежим картофелем мешки радовали глаз. И вот наступил день, когда, усевшись на траву вокруг ведра, над которым поднималось облако пара, отдуваясь и утирая ладонями слезы, бойцы жадно глотали крупный рассыпчатый картофель. - Товарищи! - крикнул Капустин. - А где зачинщик нашего огорода, где старшина Нестеров? - Звоните ему в роту, пусть скорее придет! - разом зашумели все. Но старшина Нестеров был тяжело ранен осколком и находился в медсанбате. - Сварить полный котелок картошки и снести ему, - предложил Акимов. - Правильно, верно, выполнить немедля! - закричали солдаты. Траншейная эстрада После пасмурного дня вечер был ясным и теплым. Бойцы и командиры выходили из сырых землянок на свежий воздух, в котором неподвижно висела пробежал пальцами по струнам гитары. Звуки разбили тишину. Под аккомпанемент гитары запел чей-то молодой бархатный голос. Его подхватило несколько голосов: Ой у лузи да ще при берези Червона калына, Спородыла молода дивчина Хорошего сына. Где-то за бруствером послышался стук топоров и визг пилы. И вдруг песня оборвалась. А звуки ее как будто еще кружились над нами, медленно угасая. На немецкой стороне захлопали в ладоши, загорланили: - Рус! Рус! Играй! Штреляй не надо. Рус! Песня! - Вот еще, слушатели нашлись, - сказал мне гитарист, кивком головы указывая в сторону противника. - Я им такую песню сыграл бы, чтоб чертям тошно стало, да вот дровишек надобно заготовить. - Федя! Сыграй еще, - раздался чей-то голос. - Так это же не опера, а заготовка дров. С лощины таскать далеко, а тут они рядом, за бруствером лежат. Взять их так - не возьмешь, убьют, вот мы и надумали под музыку дрова заготовлять. Немцы страсть как любят нашу русскую песню. И не стреляют. Надолго ли - не знаем. У самой траншеи - почерневший, в три обхвата тополь. Его уцелевший ствол стоит как часовой на посту. На корнях его и разместились музыканты: старшина Нестеров, сержант Назаренко и рядовой Петухов. Нестеров вскинул на руку гитару и лихо ударил по струнам: - А ну, ребята, давайте-ка споем "Когда я на почте служил ямщиком". |
|
|