"Иосиф Пилюшин. У стен Ленинграда " - читать интересную книгу автора

Солдат крикнул санитара, а сам убежал вперед.
Вскоре в воронку прыгнул пожилой санитар. Наметанным глазом он окинул
мою рану, быстро разрезал ножом голенище сапога и с силой вырвал осколок из
голени.
От боли у меня в глазах залетали золотые галки. Санитар умелыми руками
наложил повязку и сказал:
- Отдохни немножко, дружище, и потихоньку добирайся до санитарной
палатки сам...
В санитарной палатке мне ввели в ногу какую-то жидкость, дали выпить
горячего чаю, и я заснул. Сколько времени проспал, не знаю, но, когда
очнулся, было темно. Около меня кто-то тяжело стонал.
Вдруг я почувствовал прикосновение чьей-то руки. Думая, что раненый
просит пить, отстегнул от ремня флягу с водой и подал товарищу, но он не
взял ее, а продолжал водить рукой по моему лицу, груди, голове, не произнося
при этом ни единого слова. Я нашел в кармане спички, зажег. Рядом со мной на
носилках лежал человек с забинтованным лицом. Кто он, по одежде узнать было
трудно. Здесь же в палатке находилось еще несколько раненых.
Вошла медсестра.
- Потерпите, родненькие. Скоро придет машина, - сказала она
по-матерински ласково.
Мне хотелось узнать, кто этот раненный в голову, который так настойчиво
продолжал держать свою руку на моей груди. Но сестра не знала.
Чтобы уменьшить страдания этого человека, я в свою очередь стал
осторожно гладить его руку. Он немного успокоился и будто уснул. Но как
только я отнял руку, он опять стал искать меня. Было ясно: мой сосед боялся
остаться один с завязанными глазами.
Загудела машина, в палатку вошли врач и два санитара. Доктор достал
список и стал вызывать фамилии раненых. Я почувствовал, как задрожала на
моей груди рука соседа.
- Пилюшин! - назвал врач мою фамилию. Лежавший рядом со мной раненый
сполз с носилок, порывисто обеими руками обхватил меня, что-то говорил, о
чем-то просил, но понять его было невозможно. Я осторожно уложил раненого
обратно на носилки. Он не отпускал меня.
И тут я услышал:
- Романов Петр...
Я вздрогнул, как от сильного удара, опустился на колени перед носилками
и крепко обнял своего боевого друга.
Медсестра, стоявшая рядом с ним, заплакала, врач отвернулся. Санитары
молча смотрели на забинтованную голову Романова, хмурились.
- Петя, друг, крепись... Мы еще встретимся и повоюем, - успокаивал я
Романова.
Врач молча покачал головой. Я подумал: "Неужели Петр Владимирович
Романов отвоевался?"
Сквозь слезы смотрел я вслед санитарной машине, увозившей Петра
Романова.
...Вечерело. Моросил мелкий дождь. Шум боя затихал. Но санитары все еще
подносили раненых. Мимо санитарной палатки провели несколько групп пленных
немцев. В лесу, на поляне, возле походных кухонь, хлопотали старшины и
повара - они торопились отправить на передовую горячую пищу.
Артиллеристы меняли свою позицию.