"Иосиф Пилюшин. У стен Ленинграда " - читать интересную книгу автораспустился в траншею, ко мне подбежал связной командира взвода и громко
закричал: - Кто стрелял? - А вам какое дело? - спросил я. - Помкомвзвода приказал мне выяснить и доложить. - Скажите ему, что мы только один фонарик погасили. Мы продолжали свое наблюдение за траншеями немцев. И вдруг из-за разрушенного кирпичного здания станции Лигово вышли три гитлеровца. Они тоже были одеты в маскировочные костюмы. Двое несли подвешенные на длинном шесте солдатские котелки, третий нес за спиной мешок, а в руках связку колбас и бутылку. - Видишь? - спросил меня Ульянов. - Завтрак несут, из котелков еще пар идет. Добавим сладкого к завтраку? Алексей выстрелил в идущего позади, он сломался в коленях и рухнул на землю. Я успел пристрелить другого немца, а третий упал на снег и скрылся из виду. Когда мы возвратились в наш блиндаж, товарищи поздравили нас с первым успехом. Во второй половине ночи к нам пришел Василий Ершов. - Дядя Вася! - обрадовался Ульянов. - Какими судьбами к нам занесло? - Судьба у нас с тобой, Леша, одинаковая, - улыбаясь, ответил пулеметчик, грея руки у печки. - Что твоя, то и моя - служивая. Куда приказано, туда и шагай. Вот был у ротного командира, а на обратном пути заглянул к вам по просьбе Зины. Она наказывала узнать, где и как вы тут устроили свое снайперское гнездышко, что так ловко щелкаете фрицев. - В нашем. Мы угостили нашего друга чем могли. Я отдал ему свою водку. Леша покрошил свою пайку сала в крышку котелка и поджарил. Чай пили не торопясь, вдоволь и опять вспоминали друзей. - Дядя Вася, - спросил я, - ты из дому письма получаешь? - А то как же, получаю. О семье я не беспокоюсь: не на фронте, живы будут. У меня, брат, жена - баба цепкая, она сладит с ребятишками, которые при ней, а вот старший сын где-то воюет. Вот от него я и жду треугольничек. Ершов умолк. И я пожалел, что своим любопытством затронул его больное место. Правда, я хорошо знал, что не таким был Ершов, чтобы долго предаваться душевным переживаниям. Но на этот раз Василий Дмитриевич взгрустнул. Он склонил голову к левому плечу и, казалось, прислушивался к ударам своего сердца. Не меняя положения, он так и уснул. Перед наступлением рассвета мы вместе с дядей Васей позавтракали Ульянов с Андреевым ушли в траншею, а я с Ершовым на некоторое время задержался в блиндаже. - Ну, показывай, где ваше гнездо, да мне пора двигаться к себе, сказал дядя Вася. Ночь была холодной, морозной. Дул сильный ветер. Темнота, словно нехотя, уступала место призрачному свету наступавшего утра. Мы вошли в окоп и остолбенели: на земле, распластав руки в стороны, в луже крови лежал Ульянов. Я бросился к нему. Сердце не билось, он был мертв. Дядя Вася поднял с земли Лешину шапку и, сжимая ее в своих больших ладонях, |
|
|