"Иосиф Пилюшин. У стен Ленинграда " - читать интересную книгу автора

смеялись. Володя, протягивая обе ручонки, что-то лепетал.
Я лежал затаив дыхание, боясь пошевельнуться. Что, что могло у них
случиться?
Ко мне подошел старший лейтенант Круглов. Внимательно взглянув на меня,
спросил:
- Какие новости из Ленинграда?
Я протянул командиру письмо. Оно, конечно, напомнило ему о семье, тоже
оставшейся в Ленинграде. Но он ничем не выдал своих чувств. Возвращая мне
конверт, тихо сказал:
- Да. Трудно им без нас.
Потом лег на дощатый топчан, положил руки под голову. Его густые брови
дергались, крутой лоб то морщился, то разглаживался. Я замечал не раз - это
было признаком глубокого волнения.
Связной подал старшему лейтенанту Круглову письмо на имя Ульянова.
Командир вскрыл его и прочел вслух:
- "Здравствуй, мой родной сынок Алешенька. Вчера получила от тебя
долгожданную весточку. Не могу передать словами мою радость. Сынок, пиши
почаще мне и Наденьку не забывай. Она, бедняжка, ждет тебя и очень
волнуется. Алешенька, милый ты мой, я каждый день молюсь за тебя и верю, что
ты вернешься. За меня ты не волнуйся, у меня все для жизни есть, только тебя
нет со мною рядом. Пиши, сынок, как скоро выгоните с нашей земли этих
фашистских мерзавцев. Кланяйся, сынок, своим товарищам, я и за них
помолюсь... Чтобы вражья пуля миновала их. Большой поклон от дяди Прохора и
тети Анастасии. Наденька сама тебе пропишет обо всем. До свиданья, родной
мой.
Крепко обнимаю тебя.
Мама.
3 ноября 1941 года".
Круглов опустил голову. Молчали и мы.
Дядя Вася, ворочаясь с боку на бок, глухо кашлял на втором ярусе нар.
Андреев быстро подошел к пирамиде, взял свой пулемет, вышел в траншею. Зина
сидела возле пылающей жаром печки, крепко закусив губы. То и дело она
прикладывала ладонь к глазам.
Ротный молча закурил, аккуратно сложил письмо, спрятал его в нагрудный
карман гимнастерки.
- Виктор Владимирович, - сказала Зина, - не пишите сейчас матери Леши,
повремените малость.
- Придется повременить. Да ведь... - И, не договорив, он вышел из
блиндажа.
Вскоре я получил отпуск в Ленинград на три дня.
Радости моей не было границ. Пробыть вместе со своими три дня! Три дня,
три года, три века!
Было четыре часа ночи. Я вышел на развилку дорог Ленинград - Стрельна
Лигово. Осмотрелся. Позади, над передним краем, взлетали ракеты. Впереди
лежала прямая асфальтированная дорога, покрытая тонкой коркой льда. По ней
извивалась поземка. "Выхожу один я на дорогу..." - почему-то припомнились
знакомые с детства строки.
Восемь километров отмахал за один час. На проспекте Стачек остановился,
чтобы передохнуть. Война все изменила вокруг. Фасады домов были иссечены
осколками снарядов и бомб, вместо окон глубокие черные впадины мрачно