"Иосиф Пилюшин. У стен Ленинграда " - читать интересную книгу автора

глядели на занесенные снегом улицы. На Нарвском проспекте вдоль стены
тянулась очередь плотно прижавшихся друг к другу людей. Увидя меня,
разрумянившегося от быстрой ходьбы и мороза, люди на секунду повернули
бледные лица в мою сторону. Но именно на секунду, потом их головы рванулись
назад в исходное положение и взгляды голодных глаз устремились на дверь
магазина. Многие сидели на земле; скорчившиеся, с зажатыми между колен
руками, они казались мертвыми. Во время обстрела никто не уходил в укрытие.
Люди терпеливо ждали открытия булочной, чтобы получить блокадный паек хлеба.
Усталость и сон одолевали людей. Некоторые из них садились на мерзлую
землю у стенки передохнуть и тут же умирали.
На углу Разъезжей и Лиговки горел огромный пятиэтажный дом. Никто не
спасал домашних вещей. Люди стояли возле дома, протягивали к огню руки,
подставляли спины и бока.
По проспекту Нахимсона две женщины с трудом тащили на саночках труп,
плотно завернутый в простыню. Группа красноармейцев шла в сторону фронта.
Все время слышались разрывы снарядов.
Я подходил ближе и ближе к улице, где жила моя семья.
Сердце усиленно билось. Вот улица Михайлова, мой дом.
Я взбежал на третий этаж и остановился перед дверью своей квартиры, не
смея постучать. "Дети, верно, спят", - подумал я.
Все же осторожно постучал и стал прислушиваться. Было тихо... Вторично
постучал, уже сильнее, но к двери никто не подходил. Я сел на лестничную
ступеньку и закурил. Руки дрожали. По спине пополз страх: "Где они? Почему
никто не открывает? Что могло случиться за эти четыре дня, с тех пор как я
получил последнее письмо Веры?"
Вдруг я услышал на лестнице шаги. Бросился вниз.
Это была Катя Пашкова, дворник нашего дома. Ее трудно было узнать, так
она изменилась.
- Тетя Катя, где Жена и дети?
Она не ответила, а молча обняла меня и, не глядя мне в глаза, сказала:
- Вера Михайловна ушла из дому позавчера и не возвращалась.
- Куда ушла? Их эвакуировали?
- Нет, она ушла без вещей, со старшим сынком, а куда - не знаю.
Еле передвигая ноги, тетя Катя стала спускаться вниз по лестнице, не
отвечая на мои вопросы, Я остановился среди двора. Куда идти, где искать?
Или ждать на месте?.. Был ранний утренний час. Я пошел бродить по пустынным
улицам города; меня останавливали патрули, проверяли документы, и я опять
шел дальше без всякой цели. Дошел до Кондратьевского проспекта. Началась
воздушная тревога. Пронзительно завыла сирена, к ней присоединились
тревожные заводские и паровозные гудки. В воздухе послышался надрывный гул
моторов вражеских самолетов. Наша зенитная артиллерия открыла огонь. На
ночном небе появились вспышки разрывов.
Почему-то только сейчас мне пришла в голову мысль: нужно спросить
жильцов нашего дома, не знают ли они чего-нибудь о жене.
Возвратившись в свой дом, я стал расспрашивать соседей по квартире,
куда ушла жена. Никто ничего не знал.
"Возможно, они попали под обстрел и ранены", - подумал я. Обошел
больницы. Нет. Нигде нет...
Недалеко от нашего дома, на Нижегородской улице, я увидел людей,
стоявших возле разрушенного здания. Люди следили за дружинницами,