"Томас Пинчон. Когда объявят лот 49" - читать интересную книгу автора

выходят на сцену, почему они в черных костюмах. Можешь потратить на это всю
жизнь, но так и не дойдешь до истины. Варфингер дает слова и придумывает
истории. А я даю им жизнь. Вот так-то. - Он замолк. Послышался плеск.
- Дриблетт, - через некоторое время позвала Эдипа.
Его лицо ненадолго высунулось. - Мы можем попробовать. - Он не
улыбался. Его глаза ждали в центре своих паутин.
- Я позвоню, - сказала Эдипа. Она вышла и всю дорогу на улицу думала: Я
пришла сюда спросить о костях, а вместо этого мы говорили об этой штуке с
Тристеро. Она стояла на полупустой автомобильной стоянке, смотрела, как к
ней приближаются фары мецгеровой машины, и размышляла, насколько все это
было случайностью.
Мецгер слушал радио. Она села в машину, и они проехали две мили, прежде
чем она поняла, что капризы ночного радиоприема принесли из Киннерета волны
станции ЙУХ, и что говорящий сейчас диск-жокей - ее муж Мучо.

4


Ей и довелось вновь повстречаться с Майком Фаллопяном и, в некотором
роде, исследовать текст "Курьерской трагедии", но полученные результаты
встревожили ее не больше, чем другие откровения, число которых теперь
прибывало по экспоненте: чем больше ей удавалось узнать, тем большему
предстояло возникнуть, прежде чем все, что она видела и обоняла, о чем
мечтала и помнила, не сплелось неким образом в "Систему Тристеро".
Для начала она внимательнее перечла завещание. Ведь если все
происходящее - и впрямь попытка Пирса создать нечто после собственной
аннигиляции, тогда в круг ее обязанностей входит попытка вдохнуть жизнь в
то, что продолжает существовать, попытаться сыграть роль Дриблетта - быть
темной машиной в центре планетария, превратить имущество Пирса в
пульсирующее, усыпанное звездами Значение под нависающим над нею куполом.
Только хорошо бы на пути не стояло столько препятствий: абсолютное неведение
относительно законов, инвестиций, недвижимости, самого покойника, в конце
концов. Сумма, записанная в поручительстве, о котором известил ее суд по
наследственным делам, была, пожалуй, оценкой этих препятствий в долларовом
эквиваленте. Под символом, срисованным со стенки скоповской уборной, она
написала: "Следует ли мне изобрести новый мир?" Если и не изобрести мир, то,
по крайней мере, скользить лучрм под куполом, выискивая свои созвездия - вот
Дракон, а вот Кит или Южный Крест. Пригодиться могло все, что угодно.
Примерно такие чувства подняли ее как-то ни свет ни заря и привели на
собрание акционеров "Йойодины". Хотя делать там было явно нечего, Эдипе
казалось, что этот визит выведет ее из бездействия. На проходной ей выдали
круглый белый значок гостя, и она припарковалась на огромной стоянке рядом
со сборным розовым зданием около сотни ярдов в длину. Это был кафетерий
"Йойодины" - место, где проводилось собрание. Два часа просидела Эдипа на
длинной лавке между двумя стариками - скорее всего, близнецами, - чьи руки
попеременно (будто их владельцы спали, а сами руки, покрытые родинками и
веснушками, бродили по ландшафтам сна) опускались на ее бедра. Вокруг
носились негры с кастрюлями пюре, шпината, креветок, цуккини, жаркого и
ставили их на блестящий мармит, готовясь к полуденному вторжению
сотрудников. Обсуждение длилось час, а в течение следующего часа акционеры,