"Томас Пинчон. Секретная интеграция" - читать интересную книгу автора

а потом воровали доски, сливали горючее из бензобаков грейдеров и
бульдозеров, даже иногда били стекла в окнах, если птицы и лягушки на болоте
Корроде кричали достаточно громко. Ребятам не нравился этот район застройки,
не нравилось, что его называют "Усадьбы", хотя каждый участок был размером
всего лишь пятьдесят на сто футов, что было далеко до величины усадеб
Позолоченного века, настоящих поместий, которые окружали старый город,
словно неведомые существа из сновидений, со всех сторон подступающие по
ночам к кровати, неразличимые в темноте, но всегда присутствующие где-то
рядом. Как у дома Гровера, у каждого из Больших Домов в поместьях было
собственное лицо, хотя и не столь явно Вчерченное и открытое. У них были
таинственные, глубоко посаженные глаза", смотрящие из прорезей узорных
железных решеток, щеки, татуированные разноцветными плитками, большие рты с
рядами мертвых пальм вместо зубов, и посещение такого дома было равнозначно
возвращению в сон, а добыча, с которой вы возвращались оттуда, никогда не
казалась подлинной; ее можно было оставить в логове или продать скупщику,
вроде владельца антикварного магазинчика в Питтсфилде, но она все равно
казалась порождением сна. В маленьких приземистых, более или менее
однотипных домиках в Нортумберлендских Усадьбах не было ничего, что могло бы
вызвать интерес или ворваться в сновидения, и добыть там можно было разве
что самые обычные предметы, принадлежащие миру повседневной реальности,
попавшись с которыми можно было загреметь в полицию; там не было ощущения
безопасности, не было ни малейшей возможности для тайной жизни или
потусторонности;; не было ни старых деревьев, ни скрытых проходов, ни
потайных троп, ни кульвертов, ни зарослей, в которых можно было устроить
укромное местечко. В новом районе все было на виду, все заметно с первого
взгляда; туда можно было войти с любой стороны, и вы могли как угодно
огибать расположенные там дома, идти по тихим, плавко поворачивающим улицам,
но все равно неизбежно возвращались назад, не обнаружив ничего, ничего,
кроме безрадостной земли. Карл был одним из немногих живших там детей, с
которыми ладили ребята из старого города. Ему было поручено заручиться
поддержкой ребят из Усадеб, привлечь их на свою сторону, разведать
стратегическое значение перекрестков, магазинов и прочих объектов. Никто не
завидовал такой работе.
- Было несколько таких же телефонных звонков,- отметил Карл, завершив
краткий отчет о прошедшей неделе.- Вроде как розыгрыш.- Он пересказал
кое-что из того, что говорилось.
- Тоже мне розыгрыш,- возмутился Этьен.- Что здесь смешного? Позвонить
людям, обозвать их по-всякому - это не розыгрыш. В этом нет никакого смысла.
- Что скажешь, Карл? - поинтересовался Гровер.- Думаешь, они что-то
заподозрили? Пронюхали, что мы замышляем?
Карл улыбнулся, и все поняли, что он собирается сказать.
- Нет, мы в безопасности. Пока еще в безопасности.
- Тогда зачем эти звонки? - спросил Гровер.- Если они никак не связаны
с операцией "А", тогда что они значат?
Карл пожал плечами и сел на место, глядя на друзей так, будто знал, что
значат эти звонки, знал все с самого начала, знал тайны, о которых никто из
них даже не догадывался. Как будто в Нортумберлендских Усадьбах
действительно была некая "загадка" некий таинственный смысл, который до сих
пор ускользал от них и который Карл однажды откроет в награду за их
изобретательные плутни, за их отважное противодействие взрослым, их