"Томас Пинчон. Секретная интеграция" - читать интересную книгу автора

комиксах про космические путешествия, но так и оставалось для них пустым
звуком. Впрочем, Тим и другие относились к этой слабости Гровера вполне
терпимо. Почему бы при случае не пустить пыль в глаза? Ему итак порой
приходилось нелегко. Он не мог говорить со сверстниками о высшей математике
и вообще о высших материях. Гровер как-то признался Тиму, что раньше
обсуждал внешнюю политику со своим отцом, пока однажды они не поссорились
из-за серьезных расхождений во взглядах на Берлин. "Я знаю, что им надо
делать,- кричал Гровер (он всегда кричал - на стены или на какой-нибудь
массивный предмет, оказавшийся поблизости, - чтобы показать, что злится не
на вас, а на нечто, имеющее отношение к миру взрослых, скроенному ими по
своим меркам, большому миру, в который его не допускали, злится на их
косность и упертость, преодолеть которые он пока мог только внутри себя),- я
точно знаю, что они должны делать". Однако когда Тим поинтересовался, что
именно они должны делать, Гровер ответил: "Не важно. Мы поспорили из-за
какого-то пустяка. Но теперь не разговариваем друг с другом, а это не
пустяк. Теперь дома родители меня не трогают, а я не трогаю их". В этом году
он бывал дома только в выходные и по средам. В остальные дни он ездил за
двадцать миль в колледж, Беркширский мужской колледж, созданный по образцу
Уильямс-колледжа, только поменьше. Там он посещал различные курсы и
рассуждал о высших материях. Школа победила Гровера, избавилась от него,
Учителям и так забот хватало, и к тому же им хотелось, чтобы все сами делали
домашние задания. Очевидно, отец Гровера тоже не возражал против колледжа,
особенно после их ссоры по поводу Берлина.
- Дело не в том, что он глупый или злой,- орал Гровер на керосиновую
печку в их доме.- Не в этом дело. Все гораздо хуже. Он разбирается в вещах,
на которые мне наплевать. А я разбираюсь в том, чего ему никогда не понять.
- Тебе виднее,- сказал Тим.- Слушай, Гровер, а что такое "суггестивная
терапия"?
- Что-то вроде лечения самовнушением,- ответил Гровер.- Тебе так
собираются вывести бородавку?
- Да. - Тим рассказал о красной мази, которая светилась зеленым светом
под лампой.
- Ультрафиолетовая флуоресценция,- сказал Гровер, явно смакуя слова,-
никак не действует на бородавки. Доктор хотел ее заговорить, но теперь у
него ничего не выйдет, я ему все карты спутал. - И он захохотал, катаясь по
полу, словно его щекотали. - Бородавки исчезают когда захотят, вот и все.
Они себе на уме.
Гровер веселился всякий раз, когда ему удавалось расстроить планы
взрослых. Тиму и в голову не приходило выяснять почему. Самого Гровера не
особенно заботили побудительные мотивы. "Они думают, что я умнее, чем есть
на самом деле,- как-то признался он.- По-моему, им не дает покоя идея
"гениальном ребенке", о том, каким он должен быть. Вроде тех, что показывают
по телевизору. И они хотят, чтобы я был таким же". Тиму вспомнилось, что в
тот день Гровер был особенно зол, потому что не сработало его новое
изобретение - натриевая граната состояла из двух отделений - одно с натрием,
другое с водой, - разделенных тонкой перегородкой. Предполагалось, что при
разрыве перегородки натрий вступит в контакт с водой и оглушительно
взорвется. Но то ли перегородка была слишком прочной, то еще по каким-то
причинам - взрыва не получилось. Что еще хуже, Гровер накануне прочитал
книжку Виктора Эплтона "Том Свифт и его магическая камера". Он как бы