"Альберт Санчес Пиньоль. Пандора в Конго" - читать интересную книгу автора

книгу? Если да, то вы ее читали, а если читали, то, может быть, она у вас
сохранилась. Я принимаю предложения. Сколько? Десять шиллингов? О цене мы
можем договориться.
На кладбище мне больше делать было нечего. Понурив голову и предаваясь
невеселым размышлениям, я поплелся к выходу. Мне казалось, что все кончено,
хотя сам не понимал почему.
Почти у самых ворот я встретил еще одну похоронную процессию. Подобные
церемонии похожи как две капли воды. Кружок плачущих людей во главе с
пастором, который восхваляет усопшего и выражает сожаление по поводу его
кончины. Я не собирался задерживаться, но вдруг услышал слова "трамвай" и
"несчастный случай".
Это была вторая жертва, сомнений быть не могло. Иными словами: покойный
был третьим и последним звеном на пути между мной и Флагом. Среди
присутствовавших на церемонии, в первом ряду, стоял человек, чья шевелюра
выделялась снежной белизной.
На фотографиях на оборотной стороне обложки невозможно было разглядеть,
что красный нос писателя избороздили тончайшие фиолетовые ниточки вен.
Нельзя было также предположить, что он хромал на правую ногу. Но передо мной
стоял именно он. Вне всякого сомнения, это был доктор Лютер Флаг. Он пришел
на похороны своего негра. Надсмотрщика над неграми, если выразиться точнее.
Мне вдруг вспомнились его сценарии - вернее, примечания и комментарии.
И должен признаться, что комментарии к "Пандоре в Конго" были исключительно
любезными. В других случаях доктор Флаг доходил до того, что называл своего
негра литературной проказой, убийцей прилагательных или безграмотным
цыганом. Я подумал также, что писатель не ведал того, что негр, которому
адресовались язвительные замечания последних сценариев, сейчас стоял от него
в двух шагах. Мне не доводилось раньше лично встречаться с Лютером Флагом,
но у меня не возникало сомнения в том, что его шансы войти в историю в
качестве Авраама Линкольна литературных негров были равны нулю.
Я дождался конца церемонии и, когда люди стали расходиться, направился
ему навстречу. В его взгляде с самого начала сквозило пренебрежение. Я
протянул ему руку. Его руки лежали на белом набалдашнике трости, и никакого
желания ответить на мой жест он не проявил. Старик просто разглядывал мои
пальцы, прикидывая шансы получить при этом контакте какое-нибудь кожное
заболевание. Чтобы замаскировать свои подозрения, доктор Флаг обратился ко
мне мягким тоном; он говорил так, словно нас разделяло огромное расстояние:
- Я имею честь быть с вами знакомым, юноша?
- Наше знакомство опосредованно, доктор, - сказал я весело. - Я негр
негра, который работал негром вашего негра.
Это была страшная ошибка. Флагу не пришло в голову, что у нас были
общие интересы и что я изъявлял таким способом желание заменить павших в
бою. Люди вокруг нас еще не разошлись. Флаг, наверное, подумал, что они
могли меня услышать и что я, таким образом, покушался на его честь. А может
быть, он обладал вспыльчивым характером. Вероятно, он даже не знал о том
промысле, который породило его творчество, и последним звеном которого
являлась моя скромная личность. Но, как бы то ни было, он замер, полуоткрыв
рот. Его огромный второй подбородок надулся, словно клюв пеликана, которому
только что удалось заглотить целого тунца. Щеки стали оранжевыми, а нос еще
сильнее покраснел. И когда на его лице забурлил гнев, точно в лабораторной
колбе, когда краски стали так угрожающе яркими, будто череп Флага в любую