"Альберт Санчес Пиньоль. Пандора в Конго" - читать интересную книгу автора

которым невозможно вести спокойный и обыденный разговор. Стоило ей открыть
рот, как мне приходилось быть начеку, предвосхищая нападение в одном из
возможных направлений.
Я должен был постоянно думать, какие мысли роятся в ее голове, и это
было очень утомительно. Мы напоминали профессиональных шахматистов, каждый
из которых должен предвидеть действия противника на пять или шесть ходов
вперед.
Другой пример. Прошло несколько месяцев, пока до меня дошло, что она
ненавидит обращение "мисс". Она, естественно, не сообщила мне об этом; я
пришел к этому выводу, анализируя некоторые симптомы. Каждый раз, когда
кто-нибудь говорил ей "мисс Пинкертон", ее подбородок начинал тянуться
вверх: все выше и выше; ее взгляд устремлялся прямо в потолок, так что я не
раз думал, что она обнаружила там протечку. Ничего подобного. Просто ей не
нравилось напоминание о том, что у нее не было мужа, только и всего.
Однажды, в порядке эксперимента, я назвал ее "миссис Пинкертон" вместо
"мисс", словно существовал некий воображаемый "мистер Пинкертон", и
невидимое поле напряжения, которое она создавала вокруг себя, немного
разрядилось. По крайней мере, на несколько минут.
Раз это воронье пугало осталось старой девой, значит, мужчины не такие
уж простаки, какими их считают некоторые женщины. За неимением мужа и, как
следствие, детей она хотела бы стать одной из тех престижных гувернанток,
которые воспитывают детей кайзера. Но у нее ничего не вышло. Ей приходилось
довольствоваться судьбой содержательницы пансиона в бедном районе, и ее
разочарование невозможно было измерить разумными мерками.
Госпожа Пинкертон не понимала различия между любовью и хорошим
воспитанием, и если бы кто-нибудь спросил ее, что больше всего беспокоило ее
в этой жизни, она, несомненно, ответила бы, что ей внушает истинный ужас
возможность опоздать на собственные похороны.
Кроме самой содержательницы пансиона другим постоянным обитателем дома
была Мария Антуанетта. Она носила имя обезглавленной французской королевы,
принадлежала госпоже Пинкертон и была черепахой, самой необычной и самой
извращенной из всех черепах, живших когда-либо на Земле. Родилась она без
панциря или пережила его потерю, мне было неизвестно. Я совершенно не
удивился бы, если бы узнал, что какой-нибудь несдержанный обитатель пансиона
раздробил ее скорлупу молотком.
Дело в том, что Мария Антуанетта обладала сквернейшим характером. Любое
домашнее животное, даже попугайчики-неразлучники, способно воспринять
основные нормы поведения и команды: "лежать", "молчи", "пошел вон" и так
далее. Для Марии Антуанетты мир был устроен наоборот: она считала, что
человеческие существа должны были подчиняться ей во всем.
Черепаха без панциря - это явление исключительное. Если подумать
хорошенько, то черепахи вообще довольно странные животные: слоновые ноги,
уменьшенные в размере, клюв попугая и смехотворный хвостик. А Марии
Антуанетте, кроме того, недоставало панциря.
Смотреть на ее худющее, словно сосиска, тельце, обтянутое шелушащейся
кожей рептилии, было противно. Не имея ни малейшей возможности спрятать
куда-нибудь голову, она горделиво вытягивала шею, словно трубу перископа,
бросая вызов тем представителям рода человеческого, которые отважились бы
высказаться неуважительно об уродстве сего вездесущего создания. Ибо Мария
Антуанетта ни на минуту не останавливалась, передвигаясь судорожными