"Альберт Санчес Пиньоль. Пандора в Конго" - читать интересную книгу автора

десять миль, словно одну. Порой звуки пронзали их плоть и дробили кости.
Уильяму, с его светлыми глазами, приходилось несладко. Свет в Конго не
имеет оттенков. В глубине леса день превращался в зеленые сумерки. Но
иногда, совершенно неожиданно, процессия выходила на открытое пространство,
и тогда взрыв света ослеплял их. Контраст ранил хрупкую сетчатку серых глаз.
Уильям был мастером тщательно отмеренного холодного удара. Но сейчас
избыток света вызывал у него припадки горячей ярости. Однажды ему под руку
попал Маркус. Случилось это так.
Как-то раз, когда наступило время обеда, носильщики получили приказ
открыть несколько ящиков. Внутри оказались цепи и колодки, которые негры
должны были надеть, чтобы получить свою порцию похлебки. Годефруа переводил
слова Уильяма:
- Каждый день возле котла стычки и ссоры. С сегодняшнего дня вы будете
стоять в очереди вот так. Хватит толкаться.
Беднягам хотелось есть, и они подчинились. Несколько минут спустя
Годефруа и Маркус раздавали еду веренице скованных людей. Колодка на шее
каждого носильщика была прикована к колодке предыдущего и следующего за ним,
ни для кого не было сделано исключения. Уильям подошел к огромному котлу,
когда Годефруа наливал черпаком похлебку в деревянные миски. Уильям часто
моргал - лучи солнца жгли ему глаза. Он закричал на Маркуса:
- Что это ты о себе воображаешь! Ты кто: помощник повара или шеф
французского ресторана?
Маркус растерянно мотал головой, глядя то на котел, то на деревянные
миски, не понимая, что имел в виду Уильям.
- Не трать еду понапрасну! - уточнил тот. Маркус окинул взглядом
длинную цепочку из ста человек, похожих друг на друга, как морские сардины.
- Но они и так очень ослабли, - вступился он за носильщиков. - Им
приходится тащить на плечах двадцать килограммов целый день.
- Делай что тебе приказывают, идиот! - заорал на него Уильям. И, прежде
чем повернуться и уйти, добавил: - Это тебе не пикник на лужайке.
Экспедиция провела остаток дня на прогалине, но никому и в голову не
пришло в голову после обеда снять с носильщиков колодки. Обливаясь потом,
Уильям и Ричард молча курили, сидя в отдалении на складных стульях. Братья
вели себя так, словно негры были скованы цепями с самого первого дня. Но
больше всего удивляло то, что и носильщики не выразили никакого протеста.
Правда, нашелся один, который взялся рукой за цепь и робко показал ее белым.
Но Уильям и Ричард как ни в чем не бывало продолжали курить. Человек,
указавший на цепь, посмотрел вокруг. Никто не последовал его примеру, и он
смирился.
Маркус не мог взять в толк, почему эти люди позволили заковать себя в
цепи, не оказав ни малейшего сопротивления. И ради чего? Ради похлебки из
пшена. Теперь они безропотно лежали на земле, как стадо овец. И все.
В центре прогалины стояло одно-единственное дерево. Оно царило над
поляной, как одинокий император, который держится от простолюдинов на
расстоянии. По сравнению с этим деревом дуб в поместье Краверов казался
тростью слепца. Основание напоминало гигантскую лягушачью лапу с
растопыренными пальцами. С боков ствол окружали плоские боковые выросты,
похожие на акульи плавники, которые уходили в землю. Каждый из таких
контрфорсов был шире, чем горки, которые строят для детей. Маркус задрал
голову, но плотная листва не позволяла ему разглядеть верхушку дерева.