"Г.Бим Пайпер. Раб остается рабом ("Миры Бима Пайпера")" - читать интересную книгу автора

Самое простое - объявить правительству планеты, что отныне она является
субъектом верховной власти его величества императора Галактики. Подобную
информацию всегда передает правительственный секретарь, который
подчиняется непосредственно премьер-министру и на иерархической лестнице
стоит лишь на ступеньку ниже императора. На сегодняшний день эту должность
занимает Юрген, князь Треваньон. Для убедительности сие приятное известие
сначала прозвучало в сопровождении имперского космического флота. Его
представлял коммодор Вэнн Шатрек с эскадрой из семи боевых кораблей и
двумя тысячами десантников.
Когда аборигены в достаточной степени осознавали ситуацию - после
неизбежного кровопролития, хотя по этому поводу всегда велись споры, -
назначался имперский проконсул. В данном случае - Обрей, граф Эрскилл. Эта
должность не подразумевала управления планетой. Имперская конституция
регулировала этот пункт. Каждое правительство имело право самостоятельно
решать свои внутрипланетные дела. Проконсул в узких и совершенно негибких
рамках просто направлял деятельность правительства.
Несчастный граф Эрскилл, похоже, ничего не понимал. Ему казалось, что
он светоч имперской цивилизации или что-то вроде того, столь же живописное
и метафоричное. Он считал, будто назначение Империи - преображать отсталые
планеты, вроде Адитьи, в подобие Одина, Мардука, Осириса или Бальдра, а
лучше всего - его родины Атона.
Это было первое назначение Обрея проконсулом, которое граф получил
благодаря влиянию семьи, и это оказалось ошибкой. Впрочем, в такой большой
и сложной структуре, как Империя, ошибки неизбежны. Целые институции
существовали за счет того или иного влияния, семейное - ничем не хуже
других. Случилось так, что крайне консервативный герцог Джарви,
представитель Эрскиллов Атонских, происходящих от старого Эррола, был
встревожен радикализмом молодого Обрея. И как только тот закончил
университет на Нефертити, уговорил Премьер-министра отослать родича
подальше от Атона. В это время как раз готовилась аннексия Адитьи, и Обрея
Эрскилла назначили проконсулом.
Это-то и было ошибкой. Его следовало послать на планету, уже занятую
Империей, где все шло само собой, по наезженной колее, чтобы граф мог не
торопясь войти во власть и отвыкнуть от некоторых нелепостей, внушенных
университетскими профессорами, слишком далекими от реальной политики.
Охранники зашевелились, защелкали забралами шлемов, зашаркали ногами.
Они одеревенели от напряжения. Большие двери в противоположном углу салона
мягко отворились, и охрана взяла на караул перед входящей делегацией.
Адитью представляли четырнадцать человек. Все были в одеяниях длиной до
голени и с выбритыми головами. Один из них, в бледно-зеленом платье, вел
группу за собой. Это явно был герольд. За ним следовали двое в белом со
скрещенными на груди руками. Один - жирный, с лохматыми бровями,
выпученными глазками и узкими поджатыми губами. Второй - тощий и
смертельно бледный, с костистым, почти бесплотным лицом. Остальные - в
темно-зеленом и блекло-голубом - портфеленосцы и протоколисты. На их шеях
что-то блестело. Когда посланники приблизились, князь заметил, что на
каждом - серебряное ожерелье. Они остановились в двадцати шагах от стола и
сгрудились вокруг герольда.
- Я хочу представить восхитительного и наинадежнейшего Чала Хоужета,
личного раба-распорядителя господина Повелителя Олвира Никколона,