"Луиджи Пиранделло. Брачная ночь" - читать интересную книгу автора

Луиджи Пиранделло

Брачная ночь

(пер. Я. Лесюк)


Четыре рубашки,
четыре простыни,
четыре юбки -
словом, всего по четыре. И это приданое дочери, которое мать с
терпением паука собирала по нитке, откладывая грош - сегодня, грош - завтра,
она не уставала показывать соседкам.
- Скромное приданое, зато аккуратненькое.
Своими многострадальными, бескровными, скрюченными руками, которым был
знаком один лишь изнурительный труд, она доставала из старого сундука,
длинного и узкого, как гроб, красивые вещи; бережно, словно прикасаясь к
святому причастию, она вынимала и раскладывала на постели шали и платья:
одно - подвенечное - с вышитым воротником и тонким шелковым басоном понизу,
остальные три - шерстяные, но менее нарядные. Глядя на них со смиренной
улыбкой, мать повторяла: "Скромное приданое, зато аккуратненькое..." И от
радости у нее дрожали руки и прерывался голос.
- Сами знаете, осталась я одна-одинешенька, - говорила она. - Чего
только я не делала этими вот руками, а теперь они у меня вовсе отнимаются.
Трудилась я и в дождь и в зной; стирала и в реках и в источниках; лущила
миндаль, собирала маслины; нет такой деревни в округе, где бы я не работала,
не убирала или воду бы не носила... Да что там говорить! Одному Господу Богу
ведомо, сколько я слез пролила, как тяжко мне жилось; верно, за то и даровал
Он мне силы и здоровье. Но не зря я трудилась, теперь могу спокойно и
помереть. А тому праведнику, что ожидает меня на небесах, коли спросит он о
нашей дочери, я с чистым сердцем отвечу: "Будь спокоен, бедняжка, не
тревожься - дочку нашу я хорошо пристроила. Уж ей-то страдать не придется, я
за двоих настрадалась". Это я от радости плачу, не обращайте внимания.
И тетка Анто вытирала слезы кончиком черного головного платка,
завязанного у нее под подбородком.
Одетая во все новое, она в тот день сама на себя не была похожа, и ее
обычная болтовня производила на всех странное впечатление.
Соседки наперебой хвалили ее и сочувственно поддакивали. Ее дочь
Марастелла, уже одетая в подвенечное платье серого атласа (вот щеголиха!), с
голубой шелковой косынкой на шее, тщательно прихорашивалась в углу комнаты
перед столь знаменательным событием в ее жизни; увидя, что мать плачет, она
тоже разразилась рыданиями.
- Мараете, Мараете, что с тобою? Соседки толпой окружили девушку, и
каждая старалась успокоить ее:
- Радуйся! Радуйся! Что это ты вздумала? Нынче плакать нельзя...
Знаешь, как говорится? Будь у тебя печали на сто лир, ею не покроешь и гроша
долга!
- Я об отце подумала! - прошептала Марастелла, закрыв лицо руками.
Семь лет тому назад погиб он от несчастного случая. Бедняга служил в
портовой таможне и каждую ночь отправлялся в шлюпке в дозор. Однажды, в