"Луиджи Пиранделло. Черная шаль" - читать интересную книгу автора

и ей суждено прозябать в этой страшной пустоте? Неужели она должна погасить
пламень страстной своей души? Остаться во мраке?
Пришла невыносимая тоска. Мучительные желания терзали Элеонору, и
пропала ее милая непосредственность, изменился ее смех и самый звук ее
голоса. Речи ее стали насмешливы, даже желчны. Она понимала, как сильно
переменился ее характер, испытывала отвращение к самой себе, к могучему
своему телу, к темным неожиданным порывам, которые так внезапно возникли и
теперь мучили ее и не давали покоя.
Тем временем брат сэкономил нужную сумму, приобрел участок земли и
выстроил дом. Он уговорил ее поехать туда на месяц. Но ей показалось, что,
быть может, он просто хочет избавиться от нее, и она решила совсем
поселиться в усадьбе. Тогда он будет свободен. Она перестанет обременять его
своим присутствием. Да и сама избавится от этой нелепой мысли - выйти замуж
в таком возрасте.
Первые дни прошли хорошо, и ей показалось, что не так уж трудно будет
Здесь жить.
Вскоре Элеонора привыкла вставать на заре и уходить в поле. Она
останавливалась на каждом шагу, зачарованно вслушивалась в удивительную
тишину полей, где каждая былинка трепетала от утренней свежести, и в
перекличку деревенских петухов; любовалась зелеными полосками лишайника на
камне или бархатным мхом на поваленном стволе оливы.
Здесь, вдали от города, обрести бы другую душу, другие мысли, другие
чувства, стать бы такой, как приветливая жена арендатора, которая так
ласково с ней беседует и столько успела рассказать интересного о деревне...
В этих нехитрых рассказах открывался ей новый, неожиданный и глубокий смысл
жизни.
Сам арендатор был невыносим; он гордо называл себя человеком передовых
взглядов - да, немало довелось ему повидать, ведь он побывал в самой
Америке, целых восемь лет в Беноссарие жил. Вот и не хочет теперь, чтоб его
единственный сын стал каким-то арендатором. Когда мальчику исполнилось
тринадцать лет, он определил сына в училище, пусть "поучится грамоте", а
потом и в Америку послать ~можно, это страна большая, уж там-то он выйдет в
люди.
Теперь Джерландо было девятнадцать лет, но за долгие годы ученья он
добрался только до третьего класса технической школы. Был он неуклюж,
топорно сложен и совершенно замучен отцовскими заботами. В школе он поневоле
набрался городских замашек и от этого выглядел еще глупее.
Каждое утро он смачивал свои жесткие, непокорные волосы и расчесывал их
на пробор; но потом волосы высыхали и торчали пучками, словно на черепе у
него были шишки; и брови у него росли пучками, и первые побеги усов и
клочковатой бороденки. Бедняга этот Джерландо! Жалко его - такой угловатый и
вечно сидит над книгой. Отцу нередко приходилось изрядно попотеть, чтобы
разбудить его, потому что он то и дело засыпал тяжелым сном сытого борова;
еще совсем одурелого, шатающегося спросонья, крестьянин отвозил сына в
город, на новые муки.
Когда приехала синьорина, Джерландо попросил ее поговорить с матерью,
чтобы та похлопотала перед отцом. Проклятое это ученье, проклятое оно,
проклятое! Сил никаких нет!
Элеонора попыталась вступиться за него. Но отец и слушать не стал -
ни-ни-ни! Со всем уважением, конечно, только покорнейшая просьба не