"А.Ф.Писемский. Взбаламученное море (Роман в шести частях)" - читать интересную книгу автора

холодным, металлическим голосом, вставая и уходя, четвертая девушка,
Иродиада, молодая, красивая и лучше всех одетая.
Митька прокатил Дарью к девичьему крыльцу, а Басардин остановился у
переднего и, вылезши из саней, хотел подслужиться к жене и высадить ее; но
та даже не заметила его и прошла, опершись на руку лакея. Соня, как птичка,
порхнула вслед за матерью.
Биби, в сопровождении двух-трех горничных девиц со свечами, дожидалась
их в передней и со свойственной ей проницательностью сейчас же заметила, что
на самой Надежде Павловне салопишко веретеном встряхни, а на дочке новый
атласный, на лисьем меху. Соня сейчас же бросилась к тетке и начала целовать
ее руки - раз-два-три... Биби сама целовала ее в лицо, в шею. У ней при этом
даже навернулись слезы на глазах. Между собой сестры поцеловали одна у
другой руку.
- Здравствуй, друг мой, - отнеслась потом Биби к зятю, не допуская его
целовать у ней руку и сама целуя его в губы.
Она любила Петра Григорьевича за его кроткий и богомольный нрав.
По зале в это время ходил молодой человек в студенческой форме. Глаза
его, кажется, искали молоденьких глаз девушки, и, когда они переглянулись,
соня сейчас же потупилась и начала как будто бы поправлять платье, а
студент, со вспыхнувшим лицом, продолжал на нее смотреть и только через
несколько секунд сообразил и подошел к руке Надежды Павловны.
- Ах, Саша! Ты как здесь? - невольно воскликнула та.
- Так-с, приехал... - отвечал Александр сконфуженным тоном.
- Его мать сюда нарочно прислала, - произнесла Биби с заметным
ударением на последних словах.
Это был единственный сын их родной племянницы, богатой женщины: Надежда
Павловна бесконечно завидовала всему этому семейству и считала их
соперниками по наследству от Биби.
Студент подошел также и к руке Сони. Она проворно подала ему свою
ручку, и что-то беленькое, вроде свернутого клочка бумажки, осталось в его
руке.
Он проворно спрятал ее в карман.
- Что батюшка?.. - спросила Надежда Павловна печальным голосом сестру.
- Слаб, - отвечала та в том же тоне и, когда все было-пошли за нею, она
прибавила: - не ходите все вдруг.
Секунд-майору в это время было без году сто лет, но он сохранил все
зубы и прекрасный цвет лица; лишился только ноги и был слаб в рассудке. С
седою как лунь бородою, совсем плешивый, с старческими, слезливыми глазами,
в заячьем тулупчике и кожаных котах, он сидел в своей комнатке, в креслах у
маленького столика, на котором горела сальная свеча.
Перед ним стоял дворовый мальчик в рубашке и босиком. Биби только в
недавнее время успела удалить от отца его приближенную мерзавку, и то уж
уличив ее почти на месте преступления в пьянстве и воровстве. Старик более
полугода печалился о своей няньке, но воспротивиться дочери не смел.
Теперь он целые дни играл с дворовыми ребятишками в карты в дурачки, в
ладышки, и с настоящим своим собеседником они в чем-то, должно-быть,
рассорились.
- Ты зачем у меня кралю-то украл? - говорил он мальчику.
- Что ты? Где украл? Она у тебя, барин, на руках, - отвечал тот дерзко.
- Где на руках? - повторял старик, плохо уже разбиравший и карты.