"Алексей Феофилактович Писемский. Масоны" - читать интересную книгу автора

нем вашей волей все, что захотите!.. У каждого человека три предмета,
достойные любви: бог, ближний и он сам! Для бога он должен иметь сердце
благоговейное; для ближнего - сердце нежной матери; для самого себя - сердце
строгого судьи!
______________
* чистая доска (лат.).

Людмила при словах Егора Егорыча касательно совершенной чистоты ее
сердца потупилась, как будто бы втайне она сознавала, что там не совсем было
без пятнышка...
- В молодом возрасте, - толковал Марфин далее, - когда еще не налегли
на нашу душу слои предрассудочных понятий, порочных привычек, ожесточения
или упадка духа от неудач в жизни, - каждому легко наблюдать свой
темперамент!
- А я вот до сих пор не знаю моего темперамента, - перебила его
Людмила.
- Зато другие, кто внимательно за вами наблюдал, знают его и почти
безошибочно могут сказать, в чем состоят его главные наклонности! - возразил
ей Марфин.
- В чем же они состоят? Скажите!.. Я знаю, что вы наблюдали за мной!..
- произнесла не без некоторого кокетства Людмила.
Марфин потер себе лоб.
- У вас, - начал он после короткого молчания, - наипаче всего развита
фантазия; вы гораздо более способны прозревать и творить в области духа, чем
в области видимого мира; вы не склонны ни к домовитости, ни к хозяйству, ни
к рукодельям.
- Ах, я ничего этого не умею, ничего! - призналась Людмила.
Марфин самодовольно улыбнулся и, гордо приосанившись, проговорил:
- Угадал поэтому я, но не печальтесь о том... Припомните слова
спасителя: "Мария же благую часть избра, яже не отымется от нея".
То, что он был хоть и совершенно идеально, но при всем том почти
безумно влюблен в Людмилу, догадывались все, не выключая и
старухи-адмиральши. Людмила тоже ведала о страсти к ней Марфина, хотя он
никогда ни одним звуком не намекнул ей об этом. Но зато Ченцов по этому
поводу беспрестанно подтрунивал над ней и доводил ее иногда чуть не до слез.
Видя в настоящую минуту, что он уж чересчур любезничает с Катрин Крапчик,
Людмила, кажется, назло ему, решилась сама быть более обыкновенного любезною
с Марфиным.
- А скажите, что вот это такое? - заговорила она с ним ласковым
голосом. - Я иногда, когда смотрюсь в зеркало, вдруг точно не узнаю себя и
спрашиваю: кто же это там, - я или не я? И так мне сделается страшно, что я
убегу от зеркала и целый день уж больше не загляну в него.
Марфин приподнял кверху свои голубые глаза.
- Это означает, - начал он докторальным тоном, - что в эти минуты душа
ваша отделяется от вашего тела и, если можно так выразиться, наблюдает его
издали и спрашивает самое себя: что это такое?
- Но как же я не умираю, когда меня душа оставляет? - сделала весьма
разумный вопрос Людмила.
Марфин, однако, имел уже готовый ответ на него.
- В человеке, кроме души, - объяснил он, - существует еще агент,