"Борис Письменный. Марусина любовь" - читать интересную книгу автора

c Copyright Boris Pismenny
Email: [email protected]
Date: 09 Dec 2000

Борис Письменный

МАРУСИНА ЛЮБОВЬ


Часть Первая

Мария Петровна полюбила. Вышло это совершенно некстати. В принципе
бесперспективно и фактически безнадежно. Она ругала себя нехорошими
словами, приказывала образумится, но не могла. Вдобавок удручало, что
поделиться ей было не с кем. В виду обстоятельств.
Дело в том, что капитан УВД, Фофанова М.П.- старший инспектор
московского городского ОВИРа влюбилась в еврейского отъезжанта -
гражданина Клепика А.С. ; влюбилась в одностороннем порядке.

В установленный форменный день, по вторникам, когда Фофанова явлалась на
службу при погонах, она запиралась в овировском туалете, курила Беломор,
щурясь от дыма, пристально разглядывала себя в зеркале над рукомойником. -
Дуришь Маруся, солдафонка ты старая, - с притворным негодованием
ополчалась она на себя, одергивая ладный мундир. - Отставить и прекратить!
И сразу же, тая, расплывалась в улыбке. Нет, не могла на себя сердиться;
ей льстило, что под казенным сукном кителя бьется молодое, горячее сердце.
И то сказать, сердцеед её пиковый - некий гражданин Клепик Александр
Саулович, юноша, почти ребенок, всего двадцати с чем-то лет (Санечка - так
она его называла) был из себя человек неказистый, мягкотелый, с покатыми
плечиками.
Разве что с удивительно длинными ресницами и с такой нежнейшей кожей
лица, будто светился изнутри чарующим нездешним светом.
- Андел ты мой, неуместный, - причитала Мария Петровна ну точно на
манер матери своей Евдокии. Неожиданно для себя выговаривала она в
последнее время всякообразные, не очень свойственные ей, офицеру советской
милиции, старушичьи деревенские нежности. Делала это искренне, ничуть не
кривляясь.На минуту Мария Петровна будто бы превращалась в покойную свою
мамашу. Голос и даже черты лица ее становились совершенно мамашиными, Что
заставляло её так лицедействовать, Маруся не знала и выяснять не
трудилась. Без того масса неразрешимых загадок росла и копилась в ее
путаной жизни.

Короче, в истории этой с Клепиком истинная причина возникшей слабости
была покрыта абсолютным мраком. Знала только Мария Петровна, что от одного
вида Санечки, иногда даже от одной сосредоточенной мысли о нем, подтаивал
в ее душе какой-то льдистое соединение, хрящик, замыкающий потайной кокон,
из которого начинали больно выпрастываться интимные сяжки и подкрылышки,
щебурша при этом, цепляя то место, где боль граничит со сладостью. Где не
бывает одно без другого.
Не исключено, что Санечка её был в каком-то смысле там ангелом,