"Элизабет Питерс. Проклятье фараона ("Амелия Пибоди") " - читать интересную книгу автора

сообщила скандальная "Дейли йелл".
Когда события достигли этой стадии, я уже не могла дождаться
возвращения Эмерсона и каждый вечер буквально рвала газеты из его рук. Само
собой, россказни о проклятиях фараонов и загробных мстителях я немедленно
отмела как идиотские, а едва обнаружилась пропажа юного Армадейла, меня
осенило.
- Армадейл - вот кто убийца! - заявила я Эмерсону, который в тот
момент гарцевал на четвереньках, изображая чистокровного скакуна под жокеем
по прозвищу Рамзес.
Эмерсон всхрапнул и забил копытом - малолетний наездник от души
пришпорил "лошадку".
- Какого черта ты рассуждаешь об убийстве, - отдышавшись, рявкнул
лучший из супругов, - да еще в таком самоуверенном тоне?! При чем тут
вообще убийство? У Баскервиля сердце отказало; слабак был тот еще. Ну а
Армадейл наверняка заливает горе в местном кабаке. Парень потерял работу, а
кому он нужен в конце сезона?
Эту чушь я оставила без ответа. Правда была на моей стороне, и время
непременно расставило бы все по своим местам. А до тех пор... какой смысл
зря тратить силы в спорах с Эмерсоном, упрямее которого в целом свете не
найти?
На следующей неделе сюрпризы продолжались. Джентльмен,
присутствовавший на церемонии открытия гробницы, подхватил жесточайшую
лихорадку и сгорел в одночасье. Один из рабочих экспедиции свалился с лесов
и сломал шею.
"Проклятие в действии!!! - заходилась "Дейли йелл". - Кто
следующий?!!"
После трагической кончины рабочего, упавшего с лесов (где он, кстати
сказать, пытался вырезать из стены кусок орнамента, дабы втихомолку продать
подпольным торговцам древностями), его коллеги наотрез отказались
приближаться к "проклятой гробнице". Со смертью сэра Генри раскопки
приостановились; теперь же возобновить их казалось и вовсе делом
нереальным.
Вот такая, любезный читатель, сложилась ситуация ко дню
катастрофического чаепития с леди Кэррингтон. В предыдущие дни шумиха
вокруг лорда Баскервиля немного поутихла, хотя "Дейли йелл" из кожи вон
лезла, пытаясь раздуть мировой пожар и приписывая любую разбитую в Луксоре
коленку действию проклятия. О злополучном (или же виновном!) Армадейле не
было ни слуху ни духу; сэр Генри навечно успокоился в родовом склепе
Баскервилей; усыпальница фараона была по-прежнему закрыта и опечатана.
Признаюсь, переживала я в основном за усыпальницу. Засовы и печати -
это, конечно, хорошо, но для местных воришек преграда слабая. По
профессиональной гордости мастеров грабительского дела из Гурнеха был
нанесен сокрушительный удар. Джентльмены эти считали, и не без основания,
что со своими могилами способны разобраться получше чужестранцев. Я
говорю - не без основания, поскольку подпольная торговля древностями и
впрямь поставлена в Египте на широкую ногу и на высшем уровне. То ли у
аборигенов этот талант в крови, то ли веками процветающая контрабанда
отточила их мастерство - судить не берусь.
Словом, пока Эмерсон с Рамзесом вели диспут по проблемам зоологии, а
за окнами сыпал ледяной дождь вперемешку со снегом, я углубилась в газету.