"Элизабет Питерс. Неугомонная мумия ("Амелия Пибоди") " - читать интересную книгу автора

обязанностями. Он следовал за Рамсесом по пятам и не спускал с мальчика
глаз. Да и Бастет была под присмотром, пусть и в гораздо меньшей степени,
но ведь кошки - существа на редкость самостоятельные. Именно поэтому старые
девы предпочитают заводить котят, а не беспокойных человеческих младенцев.
Рамсес вовсе не просил, чтобы мы взяли Бастет с собой, он просто счел это
само собой разумеющимся. В моей памяти были еще живы воспоминания о том
ужасном периоде, когда наш сын был разлучен со своей кошкой, так что я
безропотно согласилась.
Но вернемся к Джону. Когда Эмерсон предложил ему поехать с нами, на
него, должно быть, снизошло озарение, и с присущим мне чувством
справедливости я признала этот факт.
- Знаешь, ты гениально придумал с Джоном, что бы мы без него делали...
Это была ночь накануне нашего прибытия в Александрию. Джон и Рамсес
занимали каюту по соседству. Зная, что иллюминатор забит гвоздями, а ключ
от запертой двери находится у Эмерсона, я не беспокоилась о Рамсесе, а
потому могла сполна наслаждаться объятиями мужа. Эмерсон сонно промычал:
- Я же тебе говорил.
- К счастью, Джон не страдает морской болезнью, - продолжала я. - И
делает большие успехи в арабском, к тому же он благоволит к Бастет...
Ответ Эмерсона не имел никакого отношения к обсуждаемой теме. Ночь
была напоена ароматами ветров Востока, лунный свет проложил на полу
серебряную дорожку, а близость Эмерсона... Обретя возможность говорить, я
снова подала голос:
- Я начинаю считать, что недооценила способности этого юноши.
Возможно, от него будет прок и на раскопках: вести ведомость выплат
работникам или даже...
- Не понимаю, - возмутился Эмерсон, - почему в такую минуту ты упорно
разглагольствуешь о слуге!
И я вновь была вынуждена согласиться с мудростью своего мужа. Не самое
лучшее время для разговоров о достоинствах экс-камердинера.


2

И все-таки Джон не выдержал. Все следующее утро он шмыгал носом и
гундосил, а ко времени прибытия в Каир у него развилась полноценная
простуда со всеми сопутствующими неприятностями. После расспросов он сиплым
голосом признался, что снял фланелевый пояс, который я вручила ему, наказав
носить днем и ночью.
- Безумие! - воскликнула я, укладывая Джона в постель. - Полное
безумие, молодой человек! Вы пренебрегли моими указаниями и теперь
пожинаете плоды. Почему вы перестали носить пояс? Где он?
Лицо Джона, от распухшего горла до корней волос, залил густой румянец,
но я отнюдь не уверена, что причиной тому было раскаяние. Налив полную
десертную ложку легкого слабительного, которым обычно лечу простуду, я
зажала Джону нос, и через мгновение микстура была уже в глотке глупого
юнца. За слабительным последовала доза висмута, после чего я повторила свой
вопрос:
- Где ваш пояс, Джон? Вы должны были носить его не снимая.
Ответить он не смог. Однако глаза его, на мгновение метнувшиеся в