"Элизабет Питерс. Неугомонная мумия ("Амелия Пибоди") " - читать интересную книгу автора

четвереньках вползать в палатку, вызывала неудержимый хохот. А вид
горничной, с метелкой для пыли прогуливающейся по гробнице, вполне мог
свести в эту самую могилу, о чем я и сказала Эмерсону.
- Ты поступай как хочешь, Пибоди, но мне в этом году могут
понадобиться услуги лакея. Джон... - к тому времени молодой человек уже
вошел с ростбифом в столовую, - ты не хотел бы поехать с нами в Египет?
Уилкинс успел спасти блюдо, прежде чем весь соус оказался на полу.
Джон всплеснул руками и счастливо залепетал:
- Что, сэр? Я, сэр? О, сэр! С большим удовольствием! Вы серьезно это
предлагаете, сэр?
- В противном случае я не стал бы заводить об этом речь, - с
негодованием пророкотал Эмерсон.
- А может, ты просто лишился рассудка? - поинтересовалась я.
- Ну-ну, миссис Эмерсон, pas devant les domestiques2. - И мой
ненаглядный супруг ухмыльнулся.
Разумеется, на его замечание, отпущенное исключительно с целью вывести
меня из себя, я и не подумала обращать внимание. Поскольку Эмерсон сам
завел разговор, я решила выбить из него все здесь и сейчас.
- Зачем тебе понадобился личный слуга? Ты ведь даже в Англии прекрасно
обходишься своими силами. С какой стати брать камердинера в Лук-сор?
- Я имею в виду... - начал Эмерсон.
Его перебил Джон:
- Прошу вас, сэр, прошу вас, мадам! От меня будет прок, честное слово.
Я могу подметать гробницы и чистить вам обувь. Уверен, из-за песка обувь
там надо часто чистить...
- Прекрасно, прекрасно, - похвалил Эмерсон. - Значит, решено! Уилкинс,
что вы, черт возьми, медлите? Я умираю от голода.
Уилкинс даже глазом не моргнул. Судя по всему, его поразила какая-то
редкая болезнь и он потерял способность двигаться.
- Джон, поставьте блюдо на стол, - покорно сказала я. - И уведите
мистера Уилкинса.
- Да, мадам. Спасибо, мадам. О, мадам...
- Поторопитесь, Джон.
С виду Джон - человек солидный, но на самом деле он очень молод, и на
его юном лице отражаются все чувства. Когда Джон возбужден, лицо его
багровеет; когда он одержим недобрыми предчувствиями, то становится бледнее
савана. Сейчас его пухлые щеки окрасились нежным румянцем - верный признак,
что Джон на седьмом небе от счастья. Подхватив своего окаменевшего босса
под локоть, он вытащил его из столовой.
Эмерсон набросился на мясо, старательно избегая моего взгляда. Но в
изгибе его губ угадывалось самодовольство, всегда выводившее меня из себя.
- Если ты считаешь тему закрытой, то глубоко заблуждаешься, - ледяным
тоном заговорила я. - Честное слово, Эмерсон, ты должен стыдиться. Неужели
так никогда и не научишься себя вести?! Из-за тебя бедного Уилкинса поразил
столбняк, а доверчивый Джон теперь убежден, что ему предстоит захватывающее
путешествие.
- Будь я проклят, если стану извиняться перед Уилкинсом, - довольно
чавкнул Эмерсон. - Чей это дом, в конце концов, мой или этого напыщенного
типа? Если в своем собственном доме я не могу говорить что хочу...
- Уилкинс переживет, бедняга давным-давно привык к твоим выходкам.